«Он ждет, что я брошу веревку. Кому-то мешает или Дирк, ли я сам».
Стриж не понимал, откуда взялась эта уверенность. Он мигнул, пытаясь стряхнуть с бровей пот. Пахло полынью. «Здесь нет полыни, – сказал Дезет самому себе. – Здесь ее нет и не было никогда. И я не брошу веревку.»
– Закрепляйся, лейтенант.
Вертолетчик молчал. Стриж ждал, стараясь думать лишь о своей тайной цели и о своей надежде – spes.
Дирк, наконец, зашевелился, освобождаясь от шока.
– Сейчас, сейчас… Со мною порядок. Спасибо тебе, иллирианец.
– Не за что, напарник. Ты закрепился?
– Пытаюсь… Да.
Липкая муха исчезла. Неизвестный то ли отвернулся в разочаровании, то ли интуитивное озарение оставило Дезета.
Старые боги Геонии давно умерли – это известно всем. Никто не украшает дубы бубенчиками, не мажет пищевым концентратом замшелый валун на перекрестке, прошлое кануло в мифическую Лету – реку звезд, предрассудки предков осмеяны и похоронены.
И все же, не смотря ни на что, одушевленные места на планете еще есть, и— Стеклянный Перевал Янга тому пример. Он встречает путников по-разному, но всегда красиво: тревожным сиянием полудня, розовыми красками утренней зари или багровым полыханием заката. Точнее, встречал когда-то. Аномалия внесла свои поправки и люди к перевалу больше не ходят.
…Или почти не ходят – шестеро незнакомцев все же нарушили покой Стеклянного в тот неопределенный час, когда кончается день, но еще не пришло время вечера. В этот час исподволь удлиняются короткие тени, и сияние ледника слепит беззащитные глаза.
…Слепит, но не каждому. Пришельцы, один из них совсем маленький, заранее прикрыли зрачки коричневым пластиком очков.
Шестерка словно ждала какого-то знака и каждый думал о своем.
Джулия Симониан с грустью думала покинутый Параду, с тревогой думала о загадке пропавших ампул.
Полковник Хиллориан в самых укромных мыслях пробовал на зуб ту часть его, полковника, миссии, о которой пока не догадывается никто.
Хладный разум Стрижа лелеял собственный план, просчитывал и отбрасывал безнадежные варианты, душа кричала – spes.
Мюф томился по киберу, которого подарит верный друг Джу.
Дирк бездумно отдыхал, подставляя лицо солнцу.
Иеремия… Иеремия просто знал. Он понял, принял будущее, без страха, со стойкостью фаталиста.
Все шестеро, почти разом, не сговариваясь, сделали осторожный шаг – первый шаг по южному склону гор. Искомое лежало как на ладони – яркое, видимое до самых мелких деталей, зловещее, бесконечно чуждое Стеклянному перевалу, этим скалам, Игольчатому пику, чистому воздуху, ледникам,