Единственный щекотливый момент заключался в том, что я не хотела, чтобы Терабайк засунул бы свой мясистый нос в мою информацию, но и это обошлось. Ему пришлось разнимать подравшихся подростков, не поладивших в виртуальном пространстве и перенесших выяснение отношений в реальную жизнь.
Пятитысячная купюра, свернутая трубочкой, была ключом к коллекции видео уважаемого Павла Васильевича. С нимфами, а также разными известными и богатыми личностями в главных ролях. Павел Васильевич уверял, что никогда ничего неснимает. Но некоторые записи свиданий использовались в качестве страховки на случай осложнений в отношениях с нимфами и их посетителями. Цифры номера купюры были паролем к серверу, реально расположенному где-то за океаном. И первое, что я сделала, кое-как разобравшись в жутком количестве разных опций управления, так это поменяла пароль.
Когда-то давно Одоевский гордился своей коллекцией, но затем упоминание о существовании видео стало табу. Павел Васильевич заявлял, что даже подозрение о том, что он может заниматься столь грязным делом, воспринимает как оскорбление.
Тем не менее, коллекция существовала и пополнялась. Причем давние съемки, что называется, в домашних условиях, не шли ни в какое сравнение с тем, что я увидела сейчас. Качественная картинка, хороший звук, кое-где даже отслеживание камерой отдельных моментов, крупные планы лиц, динамичный монтаж – кто-то отлично поработал и подзаработал на киношках для Павла Васильевича. Одоевский вроде не занимался шантажом, справедливо полагая, что башку быстро оторвут. Но, может, что-то изменилось, иначе зачем тратить столько сил на создание профессиональных фильмов?
С точки зрения шантажиста коллекция, наверное, стоила миллионы. Приятно, конечно, узнать, что потенциально являешься счастливой обладательницей этаких денег. Неприятно вдруг понять, что за полученную информацию и отравят, и горло перережут, и в придорожном лесочке тихо закопают…
На прощание я, как и прежде, предсказала Терабайку скорое изменение в жизни: в ней должна была появиться путеводная звезда, которую необходимо уважать и слушаться. Может и впрямь, найдется толковая женщина, в руках которой из увальня получится отличный муж и отец.
Купюру в пять тысяч я разменяла на рынке у станции, купив в приступе шопинг-азарта шелковый халатик до пят, усеянный рюшечками и бантиками. Буду изображать фею – дореволюционную барышню. И считать, что Одоевский сделал мне подарок.
Добравшись