– Вниз головой? – уточнил дядя Коля.
– Да!..
– А на хрена ж ты поволокла её на глубину?
– Чтобы она быстрее остыла!.. Но… Она вдруг вырвалась и пошла ко дну!..
– Дура, – вдруг сказала Машенька, громко и отчётливо. – Ты дура.
Дядя Коля многословно поддержал её.
* * *
Узнав об инциденте в Таманской Швейцарии, подмосковная дама справедливо орала на всех в течение трёх часов. Через двое суток она досрочно увезла Машеньку домой. Ещё девять дней спустя уехала в Петербург Зинина бабушка.
Зина осталась в посёлке Ильич – вопреки жёсткой оппозиции со стороны дяди Коли и благодаря рвению, с которым она выполняла любые распоряжения тёти Люси. Зина мыла полы, трясла ковры, варила борщи, чистила бычков и тюлек, собирала виноград, поливала грядки с огурцами, загоняла кур на ночь, убирала курятник, а также пасла корову и обеих коз. Через три недели она даже научилась их доить. Вдобавок, Зина обнаружила ещё более серьёзную добродетель: за завтраком, обедом и ужином, когда тётя Люся перемывала кости жителям посёлка или превозносила советское прошлое, Зина слушала и без конца выражала шок, удивление и восторг – невпопад, но с большой отдачей.
– Золото, а не девка! – объявила тётя Люся под конец августа, вручая продавщице местного магазина свиток сторублёвок, перевязанный резинкой. – Тут двадцать пять тыщ как раз должно быть, Юль. Всё делает! Всё! Ну, гхородская, понятное дело, не сразу схватывает. Три недели не могхла в подойник попасть, када коз-то доила. И када рыбу чистила, всё сперва плакала гхорючими слезами. Рыбу, говорит, жалко. Но как попривыкла – так просто клад, а не девка. Ещё и умная-то ведь какая. Настоящий собеседник. КультивирОванный. Ленингхрадская выучка, гховорю тебе.
– Я тилькы однОгхо доси нэ розумию, – продавщица развернула свиток и стала мусолить банкноты. – Шо ж йийи таку красуню из Ленингхраду попэрли?
Тётя Люся посерьёзнела, взвешивая все за и против разглашения того, что Зинина бабушка изложила ей в качестве причины.
– Так ведь ленингхрадская выучка, каже ты бушь, – сказала она. – Жалостливая она слишком. Она там в гхороде вся на нервах была и переживала всё. У интеллигхентных часто бывает такое. Психика слабая. А тут в институт надо поступать. СтрессовАя ситуация, понимаешь? Родители её к доктору повели, а он-то и гховорит: надо её на гходик ближе к земле. Шоб не нервничала так. А то, может, если приживётся, и больше чем на гходик. У нас-то здесь хорошо. Не то шо у них в гхороде там. Спокойно у нас.
– Та вже, нема куды спокойней… – продавщица, относительно молодая уроженка Львова, скептически фыркнула и начала доставать с полки пахучие буханки чёрного хлеба. – Трымай товар, тётя Люся.
* * *
По всем внешним