Аланд и Агнес понимают, они могли бы помочь, но то, что он натворил, лишает его права о чем-то просить их. Остается набивать руку на трупах до автоматизма, и скорее. Как он ее уговорит – не имеет понятия, но он пойдет на любую дерзость, чтобы она осталась жива, здорова, чтобы ей распахнула объятья ее любовь, её настоящая любовь.
Вебер сидел в зале, слушал, как играли Карл с Гейнцем, чувствует себя плохо, и думает только о том, чтобы о нем не вспомнили. Как бы дослушать и понезаметнее смыться. Можно ему помочь. Тряхнуло его сильно, удар пришёлся в грудь, у него там и так неспокойно, но если бы этот удар пришелся в грудь Абелю, Гейнц мог бы собой гордиться до конца жизни, одним махом Абеля наповал, он о таком и не мечтал.
– Фенрих, – шёпотом позвал Абель.
Вебер с нескрываемой радостью пробрался к двери, пытается показать, как он легко и непринуждённо это делает, и боится раскашляться на весь зал. Выскользнул за дверь, скорее замыкая за собою обе двери, и зашелся кашлем. Абель усадил Вебера, дал отдышаться.
– Зачем ты туда пришёл, Вебер? Убери руки, безмозглый…
Абель рассматривал грудную клетку, ушиб, конечно, сильный.
– Ты меня спас сегодня.
– Сказал бы Гейнцу, что тебе плохо, он бы не тронул тебя.
– Не успел бы. Ляг и лежи. Я скажу им, чтоб от тебя отстали.
– Вы опять с Гейнцем сцепитесь.
– Мне некогда, Вебер, правда, некогда.
– Ну, так и не возись со мной.
– На глупости нет времени, а на тебя есть.
– С Анной-Марией за ручку гулять и обниматься у тебя время есть? Ты сам разозлил Гейнца.
– Я шёл с ней за руку, и что в этом особенного? Приобнял за плечи – она замерзла, мы долго гуляли. Гейнц тоже и ходит с ней за руку, я себе ничего лишнего не позволял.
– Гейнц её брат, а тебя не поймешь, ты все время сам себе и всем противоречишь, то нет времени, то долго гулял. На прогулки тебе времени не хватает?
– На прогулки особенно. Рудольф, мы с ней друзья, не ищите подтекстов.
Вебер без указаний стянул гимнастёрку, разглядывая внешний разлитой кровоподтёк на груди.
– Просто синяк, Абель, он мне ничего не сломал.
– Как ни странно. Если бы на твоём месте был я, грудина бы у меня была фрагментом грудного отдела позвоночника, встала бы между лопаток, а ты легкий, просто улетел. Я сейчас уеду, если Аланд будет меня спрашивать, скажешь, что я в морге.
– Опять на всю ночь к своим трупам? А завтра свалишься. Аланда долго нет, он что, стал всерьёз оперировать? Он вроде бы не занимался этим никогда.
Абель сдержанно улыбнулся.
– Мало ли какие у него дела, приедет.
Абель понимал одно: Вебера в свою основную работу он пока не возьмёт. Заикнёшься о ней – метнётся с готовностью, как под руку Гейнца, не думая о последствиях. О последствиях нужно думать