Веберу предстоит сцепиться со смертью, отвоёвывая чужие жизни на других планах, о которых мирно дремлющее человечество в своём абсолютном большинстве не имеет понятия, но хотелось подарить ему немного простой человеческой жизни. Абель рядом с Вебером чувствовал себя глубоким стариком: его тридцать семь – и двадцать три Вебера. Он не думал, что столько всего он не успеет, что всё проиграется так быстро. И получается, что Вебера он вытащил, чтобы переложить на его плечи свой труд, Вебер взвалит его на себя с радостью. Может быть, он сумеет лучше? Всё-таки его партия – Бессмертие, а не Любовь, которой Абель так и не постиг. Вебер нашел свою любовь, его ждёт душа его сына, его столько всего ожидает. И сейчас лишить его всего? Вебер сумеет сделать всё правильнее. Аланд бы не позволил Фердинанду эту работу, он трясет и торопит Вебера, чтобы тот брался за дело, а Вебер зачарованно смотрит по сторонам.
Абель привычно отыскивал внутренним взором точку перехода, знание лишает возможности жить вслепую. Конечно, его выходка с Агнес выглядит, как хулиганство, но он на самом деле тогда остро любил эту женщину, у него не было на это права, но он почувствовал – не понял, не сформулировал – он увидел то, чего не увидел бы никогда, не случись с ним этого помрачения рассудка: он узнал, как лечит любовь и как включает необратимый процесс распада, энтропии её отсутствие. Он схватил без спроса из запасов чужой любви и приложил этот сгусток, это единственно возможное средство там, где разрушение уже случилось и где другое лечение было только нанесением новых ран. Он мог не брать скальпель, мог взять только это ощущение, окутать распадающееся тело Вебера плазменным облаком этого животворящего чувства – и смерть должна была отступить. Это то, чему он не успел научиться, чего он не сделал в этой жизни, но к чему он приблизился.
Свой распад его собственное тело обозначило чётко, Абель долго не мог понять, что за недуг его точит. Слишком редкая болезнь, чтоб её предположить, оценивая симптомы аналитически.
Редкие болезни бывают редко, а частые – часто, сначала следует предполагать то, что бывает чаще. Редкое остаётся как исключение после анализа наиболее типичных реакций, свойственных данному телу. Абель никогда не болел, во всяком случае, ничего болезненного в своём теле не чувствовал, не замечал. Тянущая ломота в сердце – не болезнь, это усталость, это засорение его адаптера энергий. Он стремился «продышать» его, прочистить подчиняя тело строгому аскетизму, гоняя его бегом, вращая на турнике, рассекая воду брасом, кролем в любую погоду, но железный крюк поддел его за сердце, ни о чём не следует жалеть.
Глава 33. Спор Абеля и Аланда
За