Была у Банвиля интересная привычка. Очень часто можно было заметить как он машинально гнет пальцами мелкие монеты. Это пошло с войны. Сидя в окопе, Банвиль частенько разминал руку эспандером, чтобы отвлечься и улучшить циркуляцию крови. Поэтому, лейтенант, сам по себе не слишком атлетичный, имел невероятную силу в пальцах, благодаря которой он мог согнуть что угодно. Пожалуй, бесполезный навык, но Банвилю нравилось разминать пальцы в ходе мыслительного процесса. Это помогало обрести внутренний покой.
В целом, лейтенант Банвиль был одним из самых толковых и прямолинейных полицейских Парижа.
Вот и сейчас он был готов к самым решительным действиям. Руки его подрагивали в нетерпении.
– Комиссар, – начал было докладывать Банвиль, но Мортен прервал его:
– Дариору докладывай! Он у нас начальник.
Банвиль испуганно вжал голову в плечи, опасаясь нового скандала, и торопливо заговорил, обращаясь к историку:
– Мсье Рено, вокзал оцеплен по всем квадратам. Мышь не проскочит. Единственная проблема – это внешность убийцы. Никто толком не знает, кого нужно брать. Но не думайте беспокоиться – ловим всех с подозрительной внешностью.
«Эдак если всех хватать – большой переполох поднимется!» – мысленно усмехнулся Дариор. Хотя, впрочем, смешного было мало. Засада на вокзале Аустерлиц также не дала результата. Значит, если расчёты верны и преступник собирается бежать именно сегодня, то это произойдёт прямо сейчас. В этот момент сзади бесшумно подкрался Мортен, так что, когда он заговорил, Дариор вздрогнул от неожиданности:
– Ну что ж, господин сыщик, что скажете? Начальство подвинуло меня и поставило вас на моё место – стало быть, мсье, вы разбираетесь лучше меня. Ну что ж, продемонстрируйте своё умение, а мы все с удовольствием у вас поучимся.
Дариор поморщился, словно от удара. Его самого давно терзала мысль о новом, пускай и временном назначении. Весьма неловко командовать закоренелыми полицейскими, а тем более самим комиссаром, с которым и без того были не самые лучшие отношения. Ладно, если бы историк имел хотя бы полицейское образование, – тогда другое дело. А тут неизвестно откуда взявшийся юнец-самоучка организует облаву на всем известного маньяка! Интересно: какими словами называл его комиссар перед своими сослуживцами? Но что теперь вспоминать об этом?