«Поэтому – продолжает Кручёных – мы расшатали грамматику и синтаксис, мы узнали, что для изображения головокружительной современной жизни и еще более стремительной будущей – надо по новому сочетать слова, и чем больше беспорядка мы внесем в построение предложений, тем лучше».
Творчество должно видеть мир с конца, должно научиться постигать объект интуитивно, насквозь, и достигать его не тремя измерениями, а четырьмя, шестью и более, нужно, уничтожить бывшие до сих пор в употреблении слова и выдумывать новые, чисто русские, например, вместо слова университет – «всеучебище», вместо слова морг – «трупарня», и т. д. Хотя Кручёных и критикует итальянских футуристов, упрекая их в шарлатанстве и пустозвонстве, а о себе и о своих товарищах говорит: – «мы торжественны», это только наивное игнорирование своей собственной несерьёзности. Именно в нём много неприятной игривости и школьничества, больше, чем у других футуристов, а его стихи производят впечатление какого-то бесцеремонного вздора… Кроме того, нужно заметить, что и сам Кручёных так же, как его противники – эгофутуристы – воспринял относительно культа слова, как такового метод все того же Малларме, у которого также слово постепенно изгнало из его стихов чувство, идею, логику и синтаксис. Но Малларме был талантлив, и в его заумном творчестве был вкус, была красота, было уважение к чуду словотворчества, а у Кручёных, Хлебникова и Маяковского кроме самоуверенности и желания поиздеваться над читателем ничего нет. В своем отношении к символизму Кручёных напоминает акмеистов. Мотивы отрицания символизма и у Кручёных и у акмеистов одни и те же, но акмеисты, если станут последовательными, должны прийти к самому обнаженному и мертвому реализму, путь же Кручёных и Маяковского приведет их к нарциссическому парнассизму и бессмысленному жонглерству словами. Кручёных и его сотрудники – самое радикальное направление в футуризме, это гасители духа в творчестве, это крайние анархисты в искусстве. Впрочем даже товарищи Кручёных по сборникам неотделимы от духа символизма, так Лившиц говорит, что сущность футуризма «не ограничивается словотворчеством, что это лишь средство преходящего сегодня» («Дохлая луна»), а у Хлебникова представление о числах чисто символического характера, напоминающее Метерлинка (там же)[45]
Кручёных является выразителем группы так называемых кубофутуристов или «гилейцем» (издательство «Гилея»). К ней примыкают: Бурлюки, Хлебников, Маяковский, Кандинский, Лившиц. Это направление преследует задачи собственно западного футуризма и усердно повторяет возгласы Маринетти и его друзей. Это они заявили о необходимости сбросить с парохода современности Толстого, Достоевского