Просто ждать было невозможно, надо было что-то делать и самой.
Конечно, ребята будут искать Макса, и весьма добросовестно, особенно те, кто много лет в дружине. Не то, чтобы все наши друг друга считали своими в доску и закадычными приятелями, нет. Даже наоборот: свары, склоки, обиды и подставы не редкость. Но мушкетёрский дух всё-таки ещё не выветрился: там, где опасность рядом, надо быть всем за одного, потому что на месте этого одного может оказаться каждый, причём так быстро, что и «мяу» сказать не успеешь.
Выбравшись из метро на Петроградской, я сразу же позвонила Баринову. Он сказал, что ребята действительно бегают все в мыле, прорабатывают все версии и варианты, но никаких новостей пока нет. Это было наверняка правдой: Димка Баринов не стал бы мне лгать.
Сначала я подумала, что надо бы рассказать Баринову про кикимору Никиту Корышева, которого Макс собирался навестить. Карпенко я точно не стала бы ничего об этом говорить, бесполезно же, наверняка. А вот Баринов мог бы помочь. Но я попыталась точно припомнить наш с Максом разговор, и из него не следовало, что Макс прямо вчера собирался вызволять мой чёртов телефон. У него и так обычно график плановых визитов плотный. Макс скорее сегодня бы к нему пошёл: выходной – такая удобная возможность совместить знакомство с новым поднадзорным, внезапную проверку и личный шкурный интерес.
Поэтому я решила, что сбивать ребят и подбрасывать им свои домыслы рановато. Лучше бы сначала самой приехать на адрес, хотя бы со стороны оценить.
Дом тридцать один по улице Мира находился в том месте Петроградской стороны, куда уже дотянулись кривенькие ручки новомодных девелоперов. Особенно не повезло чётной стороне улицы Мира. Там было уже много совсем новых или ещё строящихся зданий, и на прежнюю застройку девятнадцатого века они совсем никак не походили, даже фасады стилизовать никто не пытался. А вот дом тридцать один выглядел так, как и должен выглядеть нормальный ещё живой дом, построенный лет этак сто двадцать – сто пятьдесят лет назад: цоколь, слегка вросший в бессчётные слои асфальта, наглухо закрытый металлической дверью парадный подъезд, которым не пользовались уже много лет, мощные в меру обшарпанные стены и изрядно поржавевшая крыша. О том, что на дворе двадцать первый век, напоминали окна, почти везде заменённые на стеклопакеты, и два небольших продуктовых магазинчика с красочной рекламой на первом этаже.
Остановившись напротив, на чётной стороне, я поглазела на дом, на автостоянку рядом, на крышу с двумя мансардными надстройками по краям. Обыкновенный старый жилой дом. Или коммуналки, или огромные и недешёвые элитные квартиры. А возможно, и то, и другое, вперемежку.
Было