– Мы всё равно не сможем там жить! Вера не сможет…
– Это уж ваше дело, где жить.
– Но вы поговорите с женой?
– Поговорю. Только вы на это не слишком надейтесь.
– Почему?
– Честно говоря…Нет большой охоты каждый день на вашего папеньку глядеть, сами понимаете…
Тем дело и кончилось: Дуся даже слышать не хотела о том, чтобы переехать под одну крышу «с этим упырём».
– Мне на его рожу глядеть с души воротит! – бушевала она. – Нет, нет и нет – вот моё последнее слово!
Впрочем, и родная Ивахнюкова плоть – Веруня – тоже отвернулась от отца. Сперва она перестала с ним здороваться. Потом перестала бывать «наверху» в его присутствии и велела мужу оборудовать кухню в чуланчике под лестницей. Гришка воспринял этот удар на удивление покорно: к этому времени он уже превратился в собственную тень, растеряв всю былую воинственность. В конце концов даже кроткая Надежда перестала обращать на него внимание – все силы занимала мать, которая и раньше была рыхлой и болезненной, а после Гришкиного позора и вовсе сдала, перестала выходить на улицу и даже спускаться во двор. Промучившись полгода, старуха скончалась.
Через месяц после похорон бабушки, на сороковины, Верка уже снова была беременна. А её тихоня-сестра Зина удивила всех, заявив после окончания семилетки, что сдала документы в фельдшерское училище, только недавно открытое при районной больнице.
8.
В депо, где работал Алексей, первого мая состоялось общее собрание, на котором было объявлено, что районный совет депутатов трудящихся принял решение выделить участки под строительство домов семьям железнодорожников. Под застройку определили пустырь на противоположной от города стороне путей. Было решено, что все нуждающиеся в улучшении жилищных условий сформируют кооператив, силами которого и будет осуществляться строительство. Земельный комитет произвёл межевание отведённой территории, и, чтобы не было обид, участки попросту разыграли: пронумеровав прямоугольники на плане, поручили секретарше Марьяне нарезать соответствующее количество бумажек. После чего Марьяна написала на каждой номер от единицы до сорока и все бумажки скрутила в аккуратные трубочки цифрами вовнутрь. После этого их ссыпали в картонку, и каждый входящий вытаскивал свой «билет». Левченко вписывал номер участка напротив фамилии, и когда все билеты были розданы, пришедшие могли найти свой участок на увеличенной копии плана.
Алексей Матвеев одним из первых подал заявление, и в ближайший выходной они всей семьёй отправились смотреть участок.
На пустыре за полотном уже были вбиты колышки и по ним натянут шпагат, обозначающий границы наделов. Кое-где хозяева уже принялись окапывать свою территорию. Они подняли головы и приветствовали Матвеевых – кто взмахом руки, кто криком: «Здорово, Петрович! Что, пришёл принимать