«…Заповеди божьи…»
– Слышь, командир, меня отвезешь и включишь свою «говорилку».
Это прозвучало спокойно, но в то же время настолько жестко и уверенно, что водитель решил не спорить. Оставшуюся дорогу проделали в тишине.
– У продуктового остановишь.
Водитель покорно затормозил в указанном месте.
Слава зашел в магазин. Купил бутылку коньяка, вина, апельсинов и коробку конфет.
Поднялся по знакомой лестнице. Давненько он здесь не был. Прислонился к стене, достал из пачки последнюю сигарету. Дым, поднимаясь, зависал над ним. Он смотрел на его серые лоскуты, будто вспоминая о чем-то.
– Ты долго еще? – Вика стояла на лестничной площадке в домашнем халатике и тапочках.
«Странная она. Почувствовала, что я здесь».
– Сейчас, докурю.
– Окурок не бросай на пол.
– А куда его?
– У меня выбросишь.
Вика знала, кем он был. И знала, что приходил Слава только тогда, когда ему было плохо или одиноко.
– Ну как ты, Вика? Что нового?
– Заходил бы почаще и не спрашивал.
– Вика, ну ты же знаешь, дела…
– Знаю я твои дела. Романтик с большой дороги.
– Романтик говоришь? Это ты в точку. Вот только откуда романтика эта, не задумывалась?
– Ну и откуда же?
– Выпьем?
– Мне на работу завтра.
– И мне.
Вика невесело усмехнулась. Слава наполнил бокалы.
– Романтика эта от души нашей русской, большой и глубокой, как страна. Здесь многое утопить и перепутать можно. Всем известна сентиментальная черта русская, в простонародии именуемая жалостью. Наслушается народ песен заливистых о тяжкой доле уркаганской и поневоле жалеет горемычных. А они тем временем, под слезу народную, тащат добро из карманов и домов обжитых. Обиднее всего, по телевизору глянешь – корчат из себя власть имущие всех рангов и мастей благодетелей народных, а за кадром, под аккомпанемент все тех же певцов, слезоточивцев-душираздирателей, уходят составы на Запад. Растаскивают Россию, как крысы, по частям в заграничные норы. Строят свое благополучие на крови людской.
Я бы еще понял слагающих в поддержание воровства песни бывших урок. Это еще куда ни шло. Но когда считающий себя интеллигентным, уважаемый артист поет в их честь гимны, типа: «…А воры законные люди очень милые, ну, все мои знакомые, а многие любимые…» Мало того что он с какой-то особой гордостью признает свое причастие, плюс к этому, что самое опасное, создает ореол загадочной, романтической жизни воров, такой привлекательной для юных, неокрепших умов. И вот те молодые люди, которым завтра страну поднимать, задумываются, а стоит ли надрываться? Может, лучше обмануть, украсть, глядишь, и тебя прославят на костях народных.
– Вот видишь, Славочка, ты же понимаешь. Бросай.
– И что я буду делать?
– Работать.
– Вика, кем? Я