Вечером, после отбоя, я спал почти уже, вдруг шум какой-то. Глаза открываю, и обомлел. Стоит надо мной «Вася-тонна», здоровенный, кабан. «Ну че? – говорит. – В футбол умеем играть?» И понеслась… Поломали они нас, малолеток, крепко, чтоб не повадно было старших «опускать». Помню, дополз я до шконки, весь синий, как жмурик. Слезы вперемешку с кровью. От обиды выть хочется. Чувствую, кто-то рядом стоит. Ну, думаю, хана, добивать пришли. Сжался весь пружиной и жду. Сердце колотится, обернуться страшно. Сколько лежал, не знаю. В конце концов понял, что нет никого, обернулся – и вправду пусто. Так мне тогда захотелось отца увидеть. Обнять его, пожаловаться. И чтоб наказал всех. Он бы смог…
Наступила пауза. Молодой человек смотрел куда-то в сторону, сжав зубы. Сторож понимающе молчал. Гость опустил голову и, не глядя на собеседника, сказал:
– Че-то я расслабился, Митрич, на сантименты потянуло. Водка, зараза. Пойду, проветрюсь.
Сторож кивнул в ответ. Гость вышел на улицу и глубоко затянулся прохладным ночным воздухом. Последние летние ночи. Скоро рыжая осень. Над головой насмешливо каркнула ворона. «И не спится проклятой», – подумал молодой человек и взглянул вверх. Небо миллиардами глаз внимательно смотрело на него. Неестественно багровая луна сказочным исполином зависла над землей. Он стоял, завороженный, глядя на ночное светило. Быть может, волки смотрят на нее так же, наполняя тоской свои волчьи души. Резкий порыв ветра обжег лицо. Сколько прошло времени, минута, полчаса? Еле слышный свист вернул его в реальность. Он подошел к воротам и открыл ключом замок.
– Ну, как делишки, братан?
– В поряде. Готов старик.
– В таком разе отдыхай, братуха, ты свое дело сделал.
– Слышь, Пых.
– Ну?
– Старика не мочите, ладно.
– Ты че, кореш, отдыхай.
– Я говорю, старика не мочите.
– Лады, лады.
Гость пошел за ворота. Несколько человек направились к сторожке. Послышался шум, затем приглушенный стон, и все стихло. Два крытых грузовика неторопливо отправились к продовольственным складам.
Он сидел в машине сам не свой, угрюмо понурив голову.
– Старик, че с тобой? Тоска-кручина одолела? Ща, дело сделаем, в кабачок зарулим. И вся тоска, как с куста роса.
Через некоторое время груженые машины одна за другой выехали с территории базы.
– Ну, теперь и нам пора…
– Погоди. – Недавний гость старика вышел из машины и направился к сторожке.
Каждый шаг давался тяжело. Ноги, словно ватные, нехотя тащили вперед. Сердце рвалось, будто кричало: «Не ходи!»
Перевернутые стулья, телефон валялся на полу, сверкая внутренностями. Митрич лежал между столом и металлической кроватью, изъеденной ржавчиной. В глазах не было ужаса, скорее удивление. Красное пятно расплылось по разорванной рубашке.
Зачем?! Он выскочил на улицу, трясясь от гнева.
– Суки!!!
– Ты че, нерва сдала? – удивился Пых.
Молодой человек