Жители, бывшие в сей час на улицах, видимо, поперепугались вторжению одичавшей небесной рыбы; их медлительность мигом сняло как рукой: глаза на лоб и давай гопака, не обделяющего ногами чтимых улиток. Улицы уподобились сплошному катку. В тот же момент меня пробрала мысль: что бы было, если бы кто-то это выпил? Он, верно, прежде бы задохнулся от вонизмов, – а нет – так его бы поразила цианотоксискация совместно с насморком, кожной сыпью и раздражением глаз. Их хоть как употребляй, – хоть внутрь, хоть наружно, – только пропали они насквозь и желают тебе того же.
Нда-а, мое вторжение жители запомнят надолго! Сейчас вижу, как все размелись по домам, включили свои телевизионные приёмники по которым передают «свежие» новости, полемизирующие несварением и пуканьем прошлых застоев. Все бесконечные 24 часа в сутки один и тот же канал «Залипание», перемежающий повседневную программу сплетен – мониторингом продвижения воды по всем трубопроводам, канализациям и стокам. Программа сплетен включает всю газетную утку: во сколько кто вышел из дома и в котором часу зашёл… Для интриги и наглядности, корреспонденты подчас дожидаются у дома очевидцев и заядлых инсинуаторов, чтобы те вновь пропололи поросшую быльём, уже мёртвую несколько веков, замученную «утку». Опрашиваемые зауныло перечисляют движение по прямолинейной траектории (если те «пропалывают» относительно головастиков), которую «взрослые жабы» дополняют восклицающей точкой стояния на конце, – по подобию восклицательного знака.
А встречались ли им какие-нибудь подводные камни, «новые» святые или «новые» экскременты? – да нет, вряд ли; ими здесь и не пахнет, но вот «пахучие» сплетни — деятельность, распространённая на этом торфяном бурдюке, и является основным видом деятельности, хоть и выжившим себя с зарождения планеты из-за застойных процессов. Буквально говоря, все инсинуации о соседях и жителях — это компромат на самого себя, и на всех себе подобных. Однообразие и сакраментальность являются для них корнем пиетета атавизму своих предков. Может поэтому их трубопроводные жилы такие безнадёжно зацвётшие? а недоатрофированные рты издают чревовещательное кваканье, родящееся из недр стёртого знания своего «Я»?
Они заглатывают болотную жижу, пытаясь восполнить брешь; корни из их «Я» разрослись изнутри как перекати-поле, приращивая гомункула к любой питательной для себя среде – наподобие липучки дурнишника; таким образом они цепляются к любой подходящей поверхности, чтобы