Стало так легко, словно через приоткрытое окно заструился голубой воздух небесной свежести, ублажающий мои нервы после длительных размышлений. В моем распоряжении константа бесконечности, а они щёлкают время как семечки, – и за это время успевают обменяться всякой ересью, которая-то и затрудняет мою работу — возвращение долгов; затрудняет, как, впрочем, и все другие их выходки, загрязняющие напиток. Будучи от рождения обделённым багрянородной (голубой) кровью, передающейся по наследству, я являюсь самым бедным предпринимателем, и все по той же причине… Вот мне и приходится давать то по черепу, то в глаз, то в бровь этим негодникам: землетрясения, смерти, цунами, бури, наводнения, – и все только с той целью, чтобы они перестали маяться дурью и заметили мои призывы к вашей милости. Они, наверное, свыклись с моими всплесками рук и взрывами голосовых связок, наподобие: «Что вы, черти, творите?!». Для них это стало обыденностью, атмосферными возмущениями!..
А что вы скажете об их смене дня и ночи? — лично мои глаза и без того воспалённые, устают за всей этой фантасмагорией наблюдать, которую они сотворяют. А мои сны?! Вы знаете, что я вижу изо дня в день на протяжении пяти миллиардов лет? – их! Только их! Увольте. Причём во снах я их поедаю; меня то и дело рвёт от этих несочетаемых ингредиентов и послевкусия марганцовки. Но во сне, как в царстве мёртвых Аид, все повторяется и я вновь и вновь запихиваюсь ими; мне уже хочется переварить их, наконец, и выплюнуть в другой конец, но они так и не лезут. Навязчивая идея несварения; я даже пересмотрел весь свой рацион, но бесконечная мука терзает меня до сих пор: я исхудал, осунулся, а былая чёрная энергия замедлилась и охладилась, на смену которой объявилась долгожданная паранойя.
Мне постоянно кажется, что они рядом и наблюдают, изучают, записывают и зарисовывают своими чернильными пастами все, чем я занимаюсь. Непослушные упрямцы! Вы же доведёте наш клуб до банкротства! Небось, как недалёкие, они все в мечтах о захватывающих приключениях, – о, так и будет! если клуб заколотят: их отправят в лапы ассенизаторов, а я как багрянородный маргинал, буду просить милости, но, слава Всевышнему, уже не у них!..
Позвольте же мне, по случаю, предопределить всю хронологическую последовательность и завершённость этой игры в «Дурака»: паразиты так и не возьмутся за разум, отказываясь принимать аксиому моего для себя/для нас, труда; продолжат обряжаться в броню от лучей глаз моего надзора – вынужденного, по бо́льшему счету… кстати, вы замечали, что на солнце долго не посмотришь, иначе можно отхватить зрительный ожог? Так вот, знайте, это глаз мой закипает злостью! Затем, в какой-то непредсказуемый момент, в мои «покои» (ставшие