И уставилась на него в ожидании реакции.
Стив молча взял Маршу под руку и так уверенно повёл в сторону выхода, что она была вынуждена подчиниться ему.
В полной тишине они прошли по петлявшей среди пёстрых кустов дорожке и вышли на улицу, где по-прежнему молча Стив поднял руку, и через минуту возле них остановилась раздолбанная жёлтая машина.
– Ты уедешь сейчас домой, ладно? – ласково сказал он, вроде бы уговаривая, но с интонацией, не допускающей возражений. – Ты поедешь домой, сядешь у телевизора и выкуришь сигарету. Или примешь ванну. Ну, не знаю, сделаешь, в общем, что-нибудь привычное. И спокойно подумаешь до завтра о том, так ли уж тебе необходим секс с незнакомым человеком. И, если и завтра ты будешь желать – нет, не секса… я об этом даже не мечтаю, а хотя бы мимолётного разговора со мной, ты опять придёшь сюда. В семь часов вечера, например. На то же место, где мы с тобой познакомились. Идёт?
Марша вновь попыталась что-то сказать, но Стив махнул рукой и ласково, но твёрдо повёл её к такси.
– Я буду ждать тебя здесь завтра, – прошептал он ей на ухо в момент, когда усаживал в салон. – Это вовсе не значит, что ты придёшь. Это ровным счётом ничего не значит. Я просто сказал о своих планах на завтрашний вечер. И я буду думать о тебе всё время. Пока.
И решительно захлопнул за ней дверцу автомобиля, а её ухо пылало, как в огне, всю дорогу до дома.
О мой бог! Ну конечно же, я приду завтра, Стивви!
Тебя ведь можно так называть?
Визит
I
– Кто смог бы в собственном доме разместить мальца лучше, чем я? А вот никто. И заметьте – я сделал это для чужого ребёнка. В нашем городе только Гонсало Гуттьерес способен совершать благородные поступки, а не всякие, кто раскатывает на красных тачках, – ворчливо репетировал Гонсало будущую речь, пока с трудом надевал на себя штаны и сорочку перед очередным походом в город.
Он спешил. Утро давно перешло в день, надо было уже обедать, а Гонсало никак не мог собраться, чтобы уехать. Болела голова после выпитого накануне пива, которое он, чего греха таить, смешал с довольно крепким мескалем. «И таскает, и таскает самогонку из своей деревни эта Гуаделупе, чёрт бы её побрал, – подумал он. – И не остановишь ведь, очень уж до денег жадная, сука. Ладно, чёрт с ней. О чём я тут говорил?»
Он знал, что смешивать пиво с мескалем – последнее дело. Ещё и проиграл Хуану партию в карты, чего уж точно переварить не смог и, возможно, поэтому напился. А когда напился, заснул прямо там, в подсобке, и Хуану с Хесусом пришлось потом чуть ли не волоком волочь его в дом.
Инесита ругалась всё время, а он слышал сквозь сон её ругань и не мог ответить как следует.
Чёрт бы побрал этот мескаль. Какую возможность упустил из-за него.
Одевшись наконец, Гонсало вышел в патио, где Тереса и Майкл возились с цветами и попутно повторяли друг за другом буквы и различные