Позвольте в завершение выразить горячую надежду, что информация, которую я имел величайшую честь вам предоставить, послужит подспорьем в том деле, расследованием которого вы занимаетесь в настоящее время.
Примите заверения в глубочайшем к вам почтении.
– Уф! – невольно вырвалось у меня, когда я закончил читать витиеватое и многословное послание.
– Вам следует помнить, – поспешил сказать Стьют, – что перед вами буквальный перевод с испанского – самого велеречивого из всех мировых языков. Но насколько я могу судить, информация, содержащаяся в письме, точна и достоверна, она поможет нам прояснить целый ряд загадочных прежде вопросов.
– Каково мнение об этом Бифа? – спросил я.
Стьют улыбнулся.
– Сержант, по его собственным словам, «несказанно поражен». «Провалиться мне на этом месте, но ни в жизнь не поверил бы, что такое вообще возможно», – вот как он выразился. Боюсь, для Бифа плоды любой методичной и предельно эффективной работы, основанной на единой системе, всегда представляются своего рода чудом. Я оставил его в тот момент, когда он в совершеннейшем экстазе пытался научиться правильно произносить полное имя Хулио Марено Мендеса.
– Что ж, меня это нисколько не удивляет. Действительно превосходные результаты. Теперь вам стало известно подлинное имя молодого Роджерса.
– Да. И мы знаем, каким образом он оказался в столь жалком положении, что явился однажды к Роджерсу в Бромли с мольбой о сострадании и помощи. Как можем и догадываться о подлинном содержимом запечатанных конвертов с «лотерейными билетами». Кроме того, появилась вполне правдоподобная версия по поводу характера его деловых связей с Фэйрфаксом.
– А иностранец?
Стьют задумался.
– Как я полагаю, – сказал он потом, – стоит нам окончательно установить, кем на самом деле являлся мистер Фэйрфакс (жив он или уже мертв), как появится гораздо больше данных и об этом иностранце.
– Пожалуй, – согласился я, – но даже при том, как много это послание сообщило вам о Роджерсе, оно никак не указывает прямо на личность того, кто был им убит.
– Прямо не указывает. Нам и не следовало ожидать точных данных по этому поводу. Я не устаю повторять, что искусство сыска состоит главным образом в умении собрать и правильно сопоставить факты, имеющие отношение к делу. А мой «высокочтимый коллега» из Буэнос-Айреса представил следствию весьма и весьма ценные факты.
Я вновь подумал, каким поистине поразительным терпением и хладнокровием