– Все так плохо?
Корвуд снова едва улыбнулся ему.
– Они уволят меня со службы за недостойную провинность.
– Война вам снится?
– Да.
– И вы помните все имена…
– Да, да…
– Вы не ходите выходить из дома.
– Нет – он произнёс это едва слышно.
– Мне не следовало вас беспокоить.
– Я рад, что вы пришли. Корвуд закрыл лицо руками, затем выпрямился, сидя.
– Боюсь, вы можете принять меня за умственно отсталого.
Мортон встал:
– Спасибо за вашу помощь.
– Я подумал, может быть, я что-то мог бы…
«Что-то» – это что? – размышлял Мортон. Что-то ещё? Что-то для меня? Что-то сделать? Затем произнёс:
– В конверте была записка, в которой у меня просили помощь.
– Тогда, я рад, что переправил ее вам.
– Не было ли женщины в магазине, где вы покупали картину?
– Передо мной был только мужчина, но в там подсобке, где они вставляют картины в рамку и прочее, кажется, что там был кто-то ещё. Но я точно не знаю.
– Я хотел узнать, все ли в порядке у отправителя письма – уточнил Мортон.
– Да, конечно! Да, это очень важно – помогать людям, когда они просят об этом – защита, помощь…
Сторона лица Корвуда дёрнулась вниз.
Корвуд Вы меня будете держать в курсе? Все это случилось так давно, не уверен, что стоит продолжать. Но вы должны! Пожалуйста, мне бы хотелось себя чувствовать частью этого благородного дела.
Мортон записал название магазина в Берлингтонском пассаже, где была куплена картина, и обещал, что он сообщит о ходе, и каждый из них снова подтвердил, как это важно следовать начатому делу и помогать, когда просят о помощи. Уже уходя, Мортон спросил,
– Корвуд, почему вы купили именно эту картину?
– Грейгарс? Потому что – там была скидка, продавец сказал, что кто-то ещё внёс залог за неё, а потом не выкупил. И идея зверинца – это животное так далеко не похоже на себе подобных… Он смотрел на книжный шкаф, а не на Мортона, нахмурившись от сосредоточенности. – Это должно быть было жутко несчастное животное, но оно выглядит таким сильным! Как будто готово пройти через это. Понимаете, что я имею в виду?
Снаружи день завершался. Мрачное небо предвещало дождь. В воздухе пахло лошадиным навозом и мочой. Громыхание и жужжание города наполнило Олбани.
Пожилой мужчина выпустил его на улицу Пикаддилли. Он направился в Берлингтонский пассаж прошёлся по нему, глядя на магазины и ничего не замечая, размышляя о том, сколько ужасов и страданий происходит в Лондоне только сейчас, и как попытка решить одну проблему, просто ведёт к возникновению другой.
Он не хотел продолжать дальше с этим делом сегодня. Да и в любой другой день – у него было чем заняться кроме поисков, возможно пропавшей, женщины. После его встречи с Корвудом он чувствовал себя как-то вяло, лишённым