Мистер Бест сдал карты. Слуга, не переворачивая их, передал три карты своему господину. Тот взял, посмотрел на них, потом перевел взгляд на Беста, карты которого оставались на столе, бросил свои на стол и сказал:
– Хватит. Уже много проиграл. Хорошо играешь, Сореврование. А какие у тебя карты?…
Мистер Бест перевернул свои.
– Вот видишь, все равно обыграл бы… И без того много проиграл. Долларов восемьсот, наверное…
– Девятьсот двадцать один доллар, – сказал мистер Бест. – Вот они лежат отдельно. И возьмите, пожалуйста, их обратно. Денег ваших мне не надо.
– Как это не надо? Бери, как миленький. Зачем я столько времени с тобой терял…
– Нет. На деньги я не играю. Я это уже говорил. Ага Назар подтвердит, что в карты мы играли на очки. На деньги я с вами играл из желания показать, что не боюсь проиграть. Вы же сказали, что я трушу. Как видите я не испугался. Возьмите, пожалуйста.
– Очень много говоришь, – господин Махмад достал из нагрудного кармана сорочки зеленую книжечку и бросил ее, как до этого бросал карты на столик. – Твой?
Мистер Бест взял, раскрыл его и сказал:
– Да, мой военный билет.
– Бери его и не теряй больше. С сегодняшнего дня ты свободный человек. Можешь теперь отправляться домой…
Бест полистал книжечку.
Я смотрел на этого человека, и ничего не понимал. Вернее, понимал, но истинный смысл великодушного жеста не доходил. Зачем банкир выкупает человека, чтобы тут же даровать ему свободу? Конечно, я был рад за своего опекаемого, но что за этим стоит?
– Если захочешь, можешь работать в моем банке. С твоим умением считать, будешь хорошим банкиром.
– У меня хорошая специальность, господин Махмад, – сказал Бест. – Она мне больше нравится… За билет спасибо. Очень обязан. Маленькая неувязка: в нем не хватает одной странички, приписного свидетельства?
– Про свидетельство не знаю. Такой дали. У Музаффара выясняй.
– За билет благодарю. Надеюсь, когда-нибудь возвратить свой долг.
– Никаких долгов. Будь счастлив, парень.
Я перевел глаза на Ситу и понял, что опасения мои про подоплеку напрасны. Девушка сияла той лучезарной улыбкой, какой женщин награждает Аллах, когда они очень счастливы. «Вот оно что! – подумал я. – Сильна, сильна дева».
Когда поднялись к себе, Бест невозмутимо пропустил меня вперед:
– Пройдем к вам, ага Назар. Есть разговор… Что это за ранение и почему вы ничего не говорили об этом?
– Что говорить? Давнишнее ранение. Пять лет прошло. Я здоров и почти не вспоминаю о нем.
– Можете показать?
И хотя было неудобно и стыдно перед мальчишкой, я показал ему покалеченное тело.
Осматривая, он задавал вопросы, где оперировали, историю лечения, могу ли иметь детей?
На последний вопрос ответил отрицательно. Действительно, после лечения я уже не мог иметь детей.
Бест попросил