Быстрым шагом они преодолели длинный коридор со множеством указательных надписей на разных языках и дверей, которые бесшумно разъезжались в стороны, стоило лишь к ним приблизиться.
Поезд уже ждал на перроне, поблёскивая гладкими серебристыми боками. Остановившись перед входом в нужный вагон, Мэтью ввёл на панели несколько чисел – персональные коды, выданные системой автоматической регистрации пассажиров.
Пространство купе напоминало миниатюрную комнату, по бокам которой располагались сиденья с мягкими спинками, а в центре, перед панорамным окном – прямоугольный столик на металлической ножке.
Пропустив Мёрдок вперёд, Блэк зашёл следом и нажал сбоку кнопку блокировки. Из стены тут же выползло серое полотно двери, отрезав их от случайных взглядов.
Избавившись от верхней одежды, Мэтт устроился слева от столика и кивнул Мёрдок на место напротив:
– Располагайся, – произнёс он. – Мы будем в Дэтт-сити через час. Поедем со скоростью около шестисот километров.
– Шестьсот километров в час? – переспросила Эм, снимая промокший плащ. – Мне сложно даже представить такую скорость.
Она не лукавила, ведь в её мире расстояния измеряли милями, и хотя гоночные болиды уже сумели преодолеть двухсотмильный рубеж, всё же это было огромной редкостью.
Повесив плащ вместе со шляпой на крючок у входа, Мёрдок расправила пиджак и села на диван к Мэтту, но на некотором расстоянии от него.
– При движении включится защитный контур амортизации, поэтому такая скорость совсем не будет ощущаться, – пояснил Блэк, глядя, как через залитое дождём окно проступают размытые огни подсветки платформы.
Мёрдок кивнула. В этот момент она складывала информацию в отдельные папки в своей голове, чтобы вернуться к ним позднее. В её воображаемой картотеке содержались документы по всем делам, которые она когда-либо расследовала, и теперь в ней появился новый ящик с маркировкой “Хлоя Фишер”. Вытащив из нагрудного кармана блокнот и карандаш с погрызенным кончиком, детектив задумалась. Что она могла написать о пропавшей, кроме того, что Хлоя, судя по всему, была до безумия влюблена в свою работу и жила только ей? Тогда куда же она могла подеваться?
Нарисовав большой знак вопроса, Мёрдок спрятала блокнот обратно и обратилась к спутнику:
– Чем займёмся, Мэтью? Продолжим с того, на чём закончили вчера? – Эм поставила локоть на спинку кресла и, подпирая ладонью подбородок, улыбнулась. – С разговоров о жизни?
При упоминании об этом в памяти Блэка тут же всплыли фрагменты вчерашней беседы. Тусклая лампочка под потолком. Сигаретный дым, режущий глаза. Старинный виски. Откровения, рвущие преграды внутренней боли. И тут же – сальная ухмылка на лице Гармиша, похотливая рука под столом… Всё это показалось ему таким далёким, но в то же время – непривычно ярким и настоящим, в отличие от всего остального, что хранила его память.
– Эм,