Ислам в пространстве-времени Азербайджана. Али Абасов

и Г. Зардаби связан сложный период интеллектуальной переориентации азербайджанской культуры с «восточных на западные мотивы», при которой практика религиозной, особенно шиитской жизни стала объектом дискуссий и критики. Просвещение, безусловно, направление гуманистическое. Однако, в отличие от гуманизма Возрождения, Просвещение степень индивидуализации личности доводит до ее пика и отказывается от несколько абстрактной позиции ренессансного выделения человека вообще. Просвещение рассуждает о каждом конкретном человеке, лишающемся сословных привилегий, но приобретающим равные возможности путем образования и воспитания развиться в автономную личность, наделенную всеми естественными и социальными правами. Парадокс каждого просвещения очевиден – борясь за свободу индивидуума, за утверждение прав личности, просветители имеют целью доступность образования для всей нации, всего народа, т. е. борьба за права личности берет за цель – благо всего общества. В русле этой противоречивой программы формирования единого интегрированного общества из свободных личностей и возникает, незнакомая более ранним эпохам, проблема прав и свобод женщин в форме предоставления им права на общественное образование и участие в социальной жизни. Азербайджанское Просвещение этой тематике придало особое звучание, впервые на Востоке пытаясь продвинуть тогда еще вполне умеренные западные стандарты подхода к женской проблематике.

      Если принять версию о том, что каждое просвещение является этапом становления самосознания, формирования консолидационных основ единства нации и социокультурной интеграции народа, то этот исторический процесс должен сопровождаться созданием первой связанной истории народа, отвергающей мифологические концепции этногенеза. В азербайджанском Просвещении эта задача была реализована А. Бакихановым, создавшим первый национальный исторический труд – «Гюлистан-Ирам».

      Борьба с тиранией и деспотией – лозунг любого просвещения, свидетельствующий о завершении ментальности средневековья. Как писал Ахундов, эти изменения коснулись и литературы, меняющей свои методы и традиции: «Времена Саади и Молла Рафи Ваиз Казвани прошли. Наш век – это уже другой век… Кемал-уд-Довле и Рухуль-гудс – оба прекрасно знают, что после того, как человеческое общество, миновав младенческий возраст, достигло зрелости, подобные средства уже не действенны, они противоречат человеческой природе» (71).

      В социально-политическом плане в Азербайджане роль критика деспотии и тирании взяли на себя Вазех (учитель Ахундова) и Касум-бек Закир, состоявший в переписке с Ахундовым – кажущимся самостоятельным и неожиданным феноменом азербайджанского Просвещения, но на самом деле многим обязанным трем своим предтечам (Закир, Бакиханов, Вазех) этого духовного процесса.

      Ахундова можно назвать самым радикальным критиком Ислама в мусульманском мире, кроме