Мы были так беспечны, что письма из университетов стали для нас полной неожиданностью, хотя ждали их мы целое лето. Ждали так же сильно, как письма из Хогвардса. Хотя… Нет! Однозначно письма из Школы Чародейства и Волшебства Хогвардс были намного ожидаемы, но не реальны.
Но вот незадача: мне пришёл один конверт, а Ярику два.
Санкт-Петербург и Москва.
Конечно же Питер! О чём тут думать.
Но Ярик положил оба конверта на стол перед собой, даже не раскрыв их, обхватил голову руками и стал ерошить ржаные волосы.
– Эй, вражина! – злобно произнесла я , пнув ногой стул, на котором он сидел. – О чём тут можно думать?! Конечно же Санкт-Петербург!
Ярик ничего не ответил, а только поскрёб ногтями по столу, словно кот по утру.
– Поехали в город? – наконец произнёс он.
Всю дорогу мы ехали молча.
Хотя в поездке на велосипеде есть своя особая молчаливая романтика.
Ветер развивал выбившиеся из косы пряди светлых волос, разгоняя тревожные мысли. Велосипед Ярика иногда поскрипывал, оповещая всадника об очередной кочке или ямке.
Вокруг шумели деревья, тополя и осины. И ни одной машины. Никто не ехал ни в город, ни в деревню. Благодать.
Солнце. Не высоко не низко.
Я дышу полной грудью и начинаю придумывать свою неделю.
Сейчас мы доедем до города. Тихого и приятного, родного города. Который так неуклюже старается попасть в ногу со временем. Все эти новые технологии и модернизации явно не для него.
Купим мороженое. Я как обычно фисташковое, а Ярик банановое.
Я буду нещадно кусать холодное лакомство, обжигая язык, а Ярик будет закидывать мороз прямо себе в горло, орудуя языком словно лопатой.
Когда наедимся, поедем по домам, расскажем родителям о письмах.
Если задержимся до ночи, то на дачу поедем с утра.
Впереди ещё большая половина августа. Его лучшая и одновременно худшая половина. Прощальная половина, наполненная светлой грустью.
Впереди ещё большая половина дороги.
Ярик что-то напивает себе под нос.
А у меня в голове уже великий план покорения Питера.
Люблю кататься на велосипеде. Жалко, Яра не так сильно это любит.
Думать с ветром в голове гораздо проще и приятнее.
Сколько себя помню, я всё соперничаю с этой девчонкой.
Мне это всегда доставляло неимоверное удовольствие.
Сейчас, расставляя приоритеты, я понимаю, что мы разделили почти всё, к чему могли прикоснуться.
Но кое-что одно осталось. Кое-что неразделённое, и , похоже, сокровенное для каждого из нас.
Я краем глаза замечал исписанные тетрадки размашистым неровным почерком. Яриным почерком.
В её заметках на телефоне много стихов, собственных цитат и набросков.
Сегодня я прочитаю ей одну вещь.
Мой рассказ. Я писал его всё лето. Он очень длинный для рассказа. Но по-другому его никак не назовёшь.
Яра