Мне казалось, что всё это началось в шесть лет, когда мы с семьёй отмечали мой день рождения в Мак’Дональдс. Просто сидели и ели всякую фастфудную дрянь.
Я спросила у мамы, почему мы не заказали отдельный праздничный зал, что бы пригласить ребят из группы в детском саду. Тогда мама ответила, что не успела об этом подумать. А папа был уверен, что в этом кафе нет такой услуги.
Какого же было моё удивление, негодование и обида, когда в мой день рождения, в мой праздничный зал, с моим клоуном вбежал какой-то мальчишка!
Вокруг него все улыбались и радовались, прославляя шестилетнего именинника, желая ему всех благ и всей мирской банальщины.
До сих пор не могу поверить, что в тот день пришло в голову моим родителям: присоединиться к празднику!
А почему бы и нет?!
Наши детки родились в один день, какая неожиданность, в один час и минуту, вот это сюрприз, в одном роддоме, ну ничего себе!
Последней каплей стало то, что наши мамаши вдруг решили покопаться в прошлом и вдруг выяснили, что они вместе ходили на консультации будущих матерей, а наши папы учились в одном колледже.
Какие-то высшие силы разделили нас с ним спустя неделю после нашего рождения и вновь соединили на шестом году нашей с ним общей жизни.
Но я расскажу о моей жизни. О жизни, которая максимально принадлежит мне.
Меня зовут Ярослава. Мне семь лет и я иду в школу. В одну с ним школу.
В один класс с ним.
И не сложно догадаться, что мы все одиннадцать лет просидим за одной партой.
Его зовут Ярослав, что просто возмутительно.
У него волосы цвета спелой ржи, как у меня, но растрёпанные и секущиеся, глаза цвета вечернего неба, как у меня, только блеклые, веснушки на носу, как у меня, только уродливые.
Он весь как я, только не такой.
И мы с первого класса пытались доказать друг другу, что мы совсем не такие.
И с самого первого класса это было чертовски сложно.
Когда ты пишешь как курица лапой, а твой сосед левша, ты стараешься над каждой буковкой, словно от этого зависит твоё будущее. А ведь так оно и есть.
Дополнительные занятия по чистописанию, на которых присутствуют всего два человека. Я и он.
Мне девять лет и меня зовут Ярика. Потому что его зовут Ярик, и это, опять таки, невыносимо.
Я быстрее всех бегаю в школе среди третьих классов, а он выше всех прыгает. Я прыгаю дальше всех среди начальных классов, а он подтягивается больше всех.
Я получаю пять за сочинение по русскому языку, он пять с плюсом, потому что в его тетради нету клякс и рисунков на полях. Мне ставят пятёрки с плюсом по литературе, а ему с минусом, потому что «ребёнку его возраста не следует читать и учить таких авторов как Алан По и Стендаль».
Я играю на фортепиано и пою в хоре. Он играет на фортепиано и поёт в хоре. Но он хорошо знает сольфеджио, а я терпеть не могу этот предмет.
На протяжении всей младшей школы мы посещали одни и те же кружки и секции. И как на зло, какую бы новую секцию я не выбирала, он выбирал её тоже.
Но перейдя в среднюю школу, я решила, что найду секцию, куда он точно не сунется.
И я нашла таких две. Астрономический клуб и секцию по спортивному ориентированию.
В спортивном ориентировании меня сразу ждало разочарование. Ярик записался туда раньше меня на день. Но в астрономии я его опередила.
Надо признать, что я всегда была настроена агрессивно, хоть внешне этого не показывала.
А Ярик как будто всегда относился добродушно ко мне. Но это только так казалось.
Когда нам было десять, мы придумали себе клич: «Враги на всю жизнь!» Его мы произносили, вцепившись друг другу в волосы, всякий раз, когда завершали какое-либо общее дело, для того, чтобы не забывать, кто мы друг для друга.
В конце концов этот клич вошёл в привычку и уже произносился без особого энтузиазма.
И вот настал тот день, который наши родители торжественно назвали днём самосознания.
В этот день мне всё ещё было четырнадцать, а звали меня уже Ярой. Ярик так и остался Яриком, что немного успокаивало.
И в день самосознания мы вдруг осознали всю выгодность нашего положения.
Мы же враги на всю жизнь. А согласно великому Дюма, враги полны отваги, и самое главное чести.
Мы можем больше друг другу ничего не доказывать. Потому что мы враги.
Мы по разные стороны баррикад.
Я выбираю литературу, он русский язык, я выбираю баскетбол, он волейбол, я выбираю астрономию, он плавание.
Всё то, что было важно для меня, стало на мою сторону. На стороне Ярика осталось всё дорогое его сердцу.
Но спортивное ориентирование мы не смогли разделить. Поэтому оно разделило нас.
Из командного детского зачёта мы перешли в личный юношеский: юниоры и девушки.
Тут