а в глазах у тебя – рассвет.
Шуре
Труба исходит дымною вереницей,
рыжее солнце заклеено серым пластырем,
кресало рубцует повидавший виды силициум,
переплёты зелёных книг на траве распластаны.
Через ситечко рёбер вулкан проливает лаву,
обжигающе горько,
горше «Ессентуков».
Наперёд всё понятно —
выберут снова Варраву,
я взгляну на тебя,
и исчезну,
и буду таков.
Исколол мою грудь снежинок острый наждак,
лямкой истёрто сердце у бурлаков,
люди растают —
осталось недолго ждать,
я взгляну на тебя,
и растаю,
и буду таков.
Только камнем в груди остаётся теперь пьета,
Будет время,
и склеится сердце из черепков,
оторвусь от земли
и выучусь снова летать,
я взгляну на тебя,
и взлечу,
и буду таков.
Кремень заискрит, поджигая снова свечу,
на её фитиле запляшут тысячи языков,
я взгляну на тебя, и зелёные книги прочту,
и стрижи выпьют горечь заката из родников.
Маловаты будут
За перилами веранды лежит ковёр одуванчиков, летают ничем не стесняемые бабочки. По другую сторону на экране ноутбука нехотя ползут черви графиков.
Мысли ворочались, я выбирал, куда податься.
– Даже не думай! – стиснув зубы на моей голове, проворчала Шляпа.
– По ш-ш-шее получ-чиш-ш-шь! – схватив меня за шкирку, прошипел Галстук
– Только попробуй! – обхватив руками мою грудь, вкрадчиво прошептал Смокинг.
– Накаж-ж-жу, вз-з-згрею! – прозвенел Ремень. От его слов у меня перехватило дыхание, но я напряг, как смог, пресс, набрал полную грудь воздуха и ответил им:
– Ваша лакированная цивилизация жмёт мне! – крикнул, и, сбросив туфли из кожзама, нырнул за перила веранды. Потревоженные одуванчики отпустили свои семена а вольный ветер. Летучей мимолётной щекоткой на палец мне присела бабочка.
Балдуину Винцио
У нашего «нынче» – проседь
в намеренном ирокезе.
Однажды они нас спросят —
Рожи сальные, в майонезе:
«Чего вам не достаёт?
Чем недовольны вы?»
Сбросить бы ваше старьё
в глухие глубокие рвы!
Покупайте скорей обои!
Мы же – под красным стягом!
Когда опустеют обоймы,
многие в поле полягут.
Песков посреди и глин
бойцы костьми полегли.
Расскажи в Капитали, путник,
о Балдуине-Лютне
и о Дрейане Нитиме,
о воинах Ойкумены
на крепостной куртине.
Мы требуем перемены!
Ваши четверти и половины
история просит в утиль.
Бикфордов шнур – пуповина.
поджигай скорее фитиль!
Попутны нам ураганы!
Точите