пятёрки, кроме английского. Английский в провинциальной школе – это вообще не кондиция. Так
вот, вообрази себе, я даже в такой некондиционной среде на пятёрку не вытянул! А ты ещё какие
языки знаешь?
– Французский, но это, как говорят американцы, только в пределах, достаточных для того,
чтобы попасть впросак. А вообще, для языков большого ума не надо, – с обезоруживающей
честностью сказала она.
Вадим с уважением посмотрел на неё и покачал головой.
– Нет, ты просто не ценишь, что имеешь. Ведь каждый язык – это, ну, скажем, как
математика, только их, этих математик, много. Представляешь себе, существуют параллельные
математики, которые выполняют те же функции, что и твоя собственная, и так же хорошо, а
подчас и лучше. Но в этих математиках, представляешь, дважды два – не четыре! Или в
арифметике не четыре действия, а почему-то шесть. Или извлечение корня противоположно не
возведению в степень, а косинусу…
Он увлёкся и даже впервые перестал глазеть на неё, а смотрел куда-то выше, поверх её
головы. Ляля поглядывала на него со смесью замешательства и лёгкой женской иронии.
– Нет, я тебе точно говорю: по сравнению с этими вашими математическими абстракциями
языки – сущая чепуха, – добродетельно сказала Ляля, интуитивно чувствуя, что нужно
притвориться простушкой…
– Не знаю, не знаю… Ты вот на склоне, когда мы возвращались на турбазу, что-то говорила,
на каком?
– На немецком. Я просто пару фраз знаю – с родителями в ГДР несколько лет жила. Это,
если использовать твоё мышление, язык перпендикуляров. Правильный очень. Всё в нём по
правилам. Даже исключения подчиняются правилам.
– Ладно, семинар о ценности языков и точных наук можно отложить на потом. Слушай, ты
чаю не хочешь? – спросил он, перебивая ход собственной мысли. – Я от этих компотов не
согреваюсь, а только ещё больше замерзаю. И вообще они у меня ассоциируются не с летом и
фруктами, как положено было бы, а с холодной неуютной общагой. Сказываются годы,
проведённые в МАИ.
– А чай? Какие ассоциации? – заинтересованно спросила Ляля.
– Чай, если индийский, ассоциируется со слоном – благо, он на пачке нарисован. Жара,
джунгли и слоны. От одной мысли становится тепло и солнечно на душе. Хотя я вообще
цейлонский люблю. Если серьёзно, чаепитие мне всегда Алма-Ату напоминает. У меня мать
оттуда родом. Там чай пьют сто раз на день – от нечего делать. Ритуал. Но знаешь, в этом что-то
есть. У людей не так много ритуалов на самом деле. Ну, например, молитва. Что это, если
рассуждать исторически? Ритуал. Но не для меня.
– Интересно, почему это не для тебя? – с любопытством спросила Ляля.
Вадим положил руки на стол. Ему вдруг захотелось взять кусочек мела и нарисовать свой
ответ, как уравнение на доске. Мела,