– Хотя, возможно, молодой человек, вы когда-нибудь найдете свою музу. Но лучше бы вам стать бандитом, честное слово.
Между тем вновь, как и вчера, заиграла музыка. Площадка понемногу начала заполняться танцующими.
«А фиг вам, – сказал я себе. – Сегодня вообще танцевать не буду!»
Словно разгадав мои мысли, Ирина, которой наш разговор, по-моему, уже порядком наскучил, сказала немного манерно:
– А не соблаговолит ли молодой человек пригласить девушку на танец?
Пришлось подняться. А что мне оставалось?
И в этот момент Аркадий Борисович сделал нечто вовсе неожиданное – он тоже поднялся, положил на столик несколько крупных купюр, сказал:
– Я, пожалуй, вернусь в пансионат, развлекайтесь без меня. Игорь, вы, надеюсь, проводите Ирину домой? Мы с вами увидимся завтра, как и договаривались.
Хотелось запротестовать, но маленькая ладошка Ирины уже крепко ухватила меня за запястье и потащила в круг танцующих. С Куцего она даже не попрощалась!
На этот раз никакого слияния с Ириной в единое тело я не чувствовал. Она, конечно, это заметила и шепнула с легким раздражением:
– Ты будто штык проглотил, что с тобой такое?
Я бы ответил, но в это время музыка стала громче, и разговаривать стало невозможно. Пожав плечами, я попытался расслабиться, но у меня не получилось. И вдруг я почувствовал поцелуй на своих губах. Это было так неожиданно, так остро, что где-то внутри меня образовалась пустота – пропасть, в которую я вдруг упал с головокружительной скоростью. Мне стало плевать и на Кучего, и на наши с ним литературные разговоры. Вообще плевать на все и на всех, а особенно – на гребаного официанта, который сейчас наверняка ехидно улыбается…
Впрочем, когда мы расплачивались, его улыбка была сама любезность. Подонок вновь получил крупные чаевые.
Выйдя из кафе, мы тут же попали в объятия ночи, и на этот раз они были холодными. Ноги у меня слегка заплетались, в голове шумело, ощущение – как будто хорошо выпил, хотя на деле – всего лишь бокал вина. Ирина взяла меня под руку и спросила:
– Мой кавалер пригласит меня на чашку кофе к себе, или сразу сдаст на руки дракону в замке?
Меня немного злила ее манера общения, но сейчас это уже не имело никакого значения – и получаса не прошло, как мы кувыркались на моей постели, принимая замысловатые позы. Любовницей она была прекрасной. Но именно любовницей, а не любимой: незримая тень Куцего лежала между нами, не давая слиться в единое целое.
Провожая ее в пансионат, я хранил молчание. И лишь когда стали прощаться, взял крепко за плечи и, глядя ей прямо в глаза, спросил:
– Кто он тебе? Отвечай!
– Любовник, – ответила она, будто в лицо плюнула.
Вернувшись домой,