«Вот же, – думал, – Григорий Ржевский – истина в последней инстанции. Чего она мне так поверила?»
Вытерла глаза, скоромно украшенные голубыми тенями, протянула платок обратно:
– Спасибо вам.
– Да не стоит, пустяки, – ободряюще улыбнулся я.
– Нет, не за это. Спасибо вам, что поговорили со мной. Я ведь здесь никого не знаю, а Андрей так занят, что не успевает даже подойти, вот и… Я необщительная, мы с папой его живем за городом, на даче – там и слова сказать не с кем большую часть года, вот и отвыкла, наверное.
– Совсем не отвыкли, – запротестовал притворно я. – У вас отлично получается!
– Это потому, что вы вежливый молодой человек, спасаете старуху. Что бы я тут одна делала! – продолжала благодарить она.
– Не наговаривайте на себя, вы очаровательная молодая мама жениха, и я отказываюсь спорить на эту тему, – я галантно препирался.
Вот чего не хватало ей все годы, наполненные изнурительным трудом сиделки собственного мужа – человеческого тепла. Простых ласковых слов, хоть от незнакомца, пусть и случайно сказанных. В ее преобразившихся, посветлевших глазах я, как в раскрытой книге, прочел пустоту восьми прошедших лет, болезненную эрозию, брешь, залатать которую могло бы одно доброе слово, увы, никем никогда не сказанное. Но рядом со мной она светилась жизнью и действительно казалась гораздо моложе своих пятидесяти.
«Да что эти годы вообще значат?» – думал я. Пройдет еще немало времени, прежде чем мне откроется, что вопрос мой был не праздным.
– А вот и Андрюша! – вдруг вскричала Лариса Богомолова, и я обернулся.
Ее сын, окруженный толпой гостей чуть поодаль от нас, нервно переминался с ноги на ногу и поглядывал на парадный вход. Одет он был как типичный жених, опрятно и нелепо, напряженно улыбался репликам друзей и то и дело проверял время на экране телефона. Меня Андрей еще не заметил, мать свою – и подавно. Его ожидание сосредоточилось на дверях, из которых, я понимал теперь, должна появиться невеста.
– Вы извините меня? – учтиво кивнул я Ларисе и двинулся, прикрывая лицо ладонью, к задней, «развóдной» двери здания загса.
Внутри гремела торжественная музыка – заканчивалась церемония еще одной пары. Многочисленные их гости повалили из зала в широкий коридор, и я растворился в толпе, тут же получил бокал шампанского в руки, выпил за здоровье молодых, расцеловался с плачущей свидетельницей и вальсом, вальсом выскользнул в закоулок, в сторону уборной. Если Анна в здании, она должна быть где-то здесь.
Я схватился за ручку двери дамского туалета и застыл, прислушался. За стенкой звучал девичий смех. Я узнал голос. Она.
Дверь распахнулась, меня потянуло вслед за ней, и перед моими глазами возникла высокая тучная брюнетка в голубом – одна из подружек невесты, не модель. За ее мощной спиной я тщетно силился разглядеть больше, чем длинный подол белоснежного платья.
– Ой! –