После смерти мадемуазель Элизы Макс вообще не доверял тамошним девушкам:
– Любая тихоня с четками может оказаться партизанской радисткой… – хмыкнул он, – я уверен, они даже в рясах монахинь разгуливают… – после нового года и церемонии в рейхсканцелярии, Макс возвращался во Францию, в Лион. Барбье пока не сумел найти следов мальчишки и его кузена, месье Корнеля. Макс намеревался лично обыскать весь юг Франции:
– Я из-под земли достану мерзавцев, клянусь… – штандартенфюреру подали бразильский кофе, фарфоровую тарелку со свежим хлебом, белоснежным маслом, икрой, и копченым лососем, – даже если мне потребуется переворошить Лион и весь Центральный Массив… – из Парижа, регулярно, уходили поезда с картинами и статуями, для музея фюрера, но Макс не мог успокоиться. «Джоконду», Диану-охотницу, и бриллианты Лувра спрятали где-то во Франции.
Кроме того, месье Корнель владел, синим алмазом, безукоризненной огранки, размером с кофейное зерно.
Штандартенфюрер считал, что другого подарка будущей жене искать не стоит:
– К черту партийную скромность, – весело подумал Макс, – пусть Генрих щеголяет приверженностью идеалам умеренности. Моя жена достойна самого лучшего… – Макс не сомневался, что рано или поздно дуче, и адмирал Хорти поддадутся на давление фюрера и начнут депортацию евреев:
– Тогда я и поеду в Милан, в Рим, в Будапешт. Найду аристократку, красавицу… – Драматург и Маляр, по мнению Макса, даже не подпадали под распоряжение «Мрак и Туман».
– Нечего с ними церемониться, отправлять в концлагеря… – решил Макс, – допрос с применением особых средств и расстрел на месте. Женщин надо вешать, причем публично. Казни хорошо устрашают местное население. И вообще, партизанская шваль недостойна концлагерей, как англичане, которых мы в Осло расстреляли… – Макс настоял на увольнении с завода Норск Гидро всех норвежцев:
– Я здесь никому не доверяю, – холодно сказал он начальнику норвежского гестапо, – любой мерзавец со значком партии Квислинга может, на самом деле, работать на Сопротивление. Пусть привозят рабочих из рейха. Не след экономить на мелочах, когда идет речь о стратегической продукции… – Макс запретил перевозить тяжелую воду поездами, или морскими судами:
– Только самолеты, – распорядился он, – воздушное пространство рейха непроницаемо. Мы убедились в неприкосновенности наших рубежей, после неудачи второго рейда англичан… – первый рейд взорвал только гидростанцию. Завод временно не работал, прекратилась подача электричества в Рьюкан. Вшивая норвежская дыра Макса не интересовала:
– Посидят при свечах, – сказал он в Осло, – они только в начале века электричество увидели, горные тролли. Завод является приоритетом, нечего больше обсуждать… – второй рейд не удался из-за нелетной погоды.
Желая развить успех, англичане поторопились.