Богун почесал затылок, улыбнулся и с задором ответил:
– Да уж не монах я, Батько Гетьман. Слава Богу, женщин у меня было немало.
– Я не про увлечения тебя спрашиваю, блудодей, – несколько раздражённо проговорил Хмельницкий. – Я говорю о любви к женщине. Да такой, что когда её нет рядом с тобой, то и жить не хочется, а на сердце тоска и печаль.
– Нет, – протяжно произнёс Богун. – Такого я ещё не испытывал. Да и хорошо, что не испытывал. Пусть Бог меня милует от такой напасти. Это же надо жить не хочется. Ты, Батько, такое говоришь, что даже и не верится, что такое бывает. Для меня настоящая радость, это степь бескрайняя и битва лихая. Вот, где я получаю настоящее наслаждение. Но спорить с тобой я не стану. Может, ещё не пришло мне время испытать такие муки, о которых ты говоришь. Видать, я ещё не прогневил Бога Нашего своими прегрешениями настолько, чтобы Он так наказывал меня. Может, минёт меня эта горькая чаша?
– Это чаша не горькая, а сладкая, – поправил его Хмельницкий и тут же добавил. – Может, даже через чур, сладкая. А когда к казаку придёт любовь, про то ему не ведомо. Так, что не зарекайся, казаче. Но пора нам и о делах наших воинских поговорить, а то всё про любовь, да про любовь. Я согласен с тобой, что надо вернуть Максима Кривоноса на Сичь. Он славный полководец, да и в большом авторитете среди казаков. Я не хотел его обидеть. Просто он не вовремя вошёл в комнату, вот я и повысил на него голос. А он подумал, что я от него какие-то секреты имею. Понятное дело, что он осерчал. Характер то у него, что порох, чуть поднеси искру, враз вспыхнет.
– Надо ехать тебе, Батько Гетьман, к Максиму, – попросил Богун. – Он сейчас неподалёку от переправы расположился со своими хлопцами. Тебя поджидает. А то, что он вспыльчивый, так это не беда. Вспыльчивые да горячие люди быстро отходчивые.
– Ладно, – согласился Хмельницкий, – поеду к Максиму. А чтобы он окончательно убедился в моей к нему дружбе и доверии, я объявлю его наказным Гетьманом, чтобы потешить его самолюбие.
– Вот это дело, – обрадовался Богун. – Максим любит всякие там высокие звания и должности. А что мне делать, Батько Гетьман? Какое будет для меня дело?
– А ты, полковник Богун, отправляйся на западную границу Украины в город Винницу, – приказным тоном сказал Хмельницкий. – Отныне ты будешь Винницким полковником. Держи наш кордон от ляхов, ну а если что, шли ко мне гонца за помощью.
– Всё сделаю, Батько Гетьман, – твёрдо проговорил Богун. – Умру, а ляхов не допущу на Украину.
Богун поклонился Хмельницкому и вышел из комнаты. Как только дверь за полковником закрылась, Гетьман задумчиво сказал:
– Да, сегодня мы ляхов не пускаем на Украину, а что будет завтра неизвестно. В этой политике всё перевёрнуто вверх ногами. Другой раз и не разберёшься, кто друг, а кто враг. Одно ясно точно, что настоящих друзей