– Это наш выбор… – вспомнил Питер слова Яна Кубиша, – мы готовы на все, чтобы избавить страну от немцев… – он перекрестился:
– Господи, дай им вечный покой, в присутствии Своем. Пусть война закончится, пусть больше невинные люди не страдают… – в Брюсселе знали об успехе покушения:
– Молодцы, – весело сказала Роза, – отличная работа. В Блетчли-парке все довольны… – Питер велел себе не думать о двух сотнях человек, расстрелянных в Лидице:
– У тебя есть долг, выполняй его, – он допил пиво, – с остальным разберемся после войны… – Роза посмотрела на изящные часики: «Пора».
Поднимаясь по ступеням собора, он сказал себе:
– Надо позаботиться об Августе, миссис Кларе и детях. После войны надо перевести заводы на выпуск гражданской продукции. Жениться, в конце концов… – когда он вспоминал Элен, сердце, все еще, немного болело.
Задержавшись у чаши со святой водой, они прошли в пятый ряд. Питер заметил немного неприязненные взгляды мужчин, в церкви. Устраиваясь на скамье темного дерева, он тихо усмехнулся:
– Рядом с Розой всегда так. Люди недоумевают, что она нашла в коротышке… – пахло ладаном, шуршали костюмы женщин. На мраморном полу, лежали разноцветные отсветы витражей. Нащупав крестик, Питер подумал о девушке, с бронзовыми волосами, увиденной им в Праге:
– Увидел и увидел, забудь о ней. Но как она похожа на прабабушку Марту. Она бы меня не похвалила, за то, что табличку потерял… – Питер открыл молитвенник. Он сидел ближе к центру скамьи. Пропустив его вперед, Роза нашла в портмоне пять франков:
– Пароль мне будут говорить, так удобнее… – сверху раздались звуки органа. Питер узнал музыку, он слышал «Страсти по Матфею» и в концертах, и в Бромптонской оратории. Органист играл арию святого Петра:
– Erbarme dich, mein Gott,
um meiner Zähren willen!
– Помилуй меня, Господи, ради слез моих… – Питер вздрогнул. Сзади, по проходу, стучал костыль. Роза сидела спокойно, повернув красивую голову налево, следя за черной, простой мантией бенедиктинца. Монах ковылял по мраморному полу, пользуясь не одним, а двумя костылями, волоча ноги:
– Он не притворяется, – понял Питер, – он, действительно, инвалид… – наголо бритую голову прикрывал капюшон. Криво сросшиеся пальцы, на правой руке, перебирали четки. На груди у него, рядом с распятием, висела деревянная копилка, с изображением святого Бенедикта.
– Лицо знакомое… – Питер смотрел на темные, обрамленные легкими морщинами глаза, под очками, на длинный нос, и решительный подбородок, – где я его видел? Хамфри Богарт, конечно… – он даже улыбнулся.
Голос у монаха оказался сильный, низкий, с местным акцентом: «Мадемуазель, пожертвуйте на нужды сирот, и да благословит вас Бог…»
Звякнуло серебро, Роза опустила монету в копилку:
– Благотворящий