Это была вся его собственность. Пачка была первой в его жизни, купленной спустя полчаса после того, как он получил призывную в армию на срочную службу.
Он не успел расковырять блестящую оболочку, только почувствовал, какая гладкая и нарядная эта штука. Он прочитал угрожающую надпись и рассмотрел картинку с черепом, в который надлежало превратиться самому юному Энкиду, стоило только прикурить сигарету.
Надпись и картинка не возмутили его воображение. Для того, чтобы напугать нибирийца после того, как его призвали в армию, которая славилась своей дедовщиной и которой грозили мальчикам с младенчества, требовалось что-нибудь посильнее.
Но Энкиду не был напуган…
Не будем говорить – «ничто», скажем, мало, что могло напугать Энкиду, рождённого неизвестно кем и где. Во всяком случае, усилий великого государства Нибиру в попытках сохранить ему здоровье с помощью изображения последнего приюта мысли – черепа, и оставить от него вот это самое с помощью веками отработанной системы малых пайков и меткой стрельбы северонибирийских террористов, – этих усилий было недостаточно.
Он без сожаления проводил своё последнее гражданское достояние, скрывшееся в горсти владыки переулка. Грязь подчёркивала изначальную красоту удлинённой кисти и скульптурных фаланг.
Книгу Энкиду взял, ибо владыка, как и подобает, был горд и не желал милости, но хотел продать книгу, которая так же являлась его последним достоянием.
Энкиду тщательно оттёр ногтем переплёт, обильно используя фермент, всегда сопутствующий нибирийцу. Он решил подержать книгу под воздействием солнечного света, и сел с нею на скамейку. Ветер настырно сворачивал и приподнимал страницу, силясь перевернуть. Энкиду лениво читал то, что попадалось на глаза.
Вот, как сейчас.
Так вышло, что своё образование Энкиду начал получать с помощью книги, купленной в переулке. Позднее он позаботился, чтобы увеличить количество своих знаний, уже другими способами, но книга осталась при нём.
Из неё он узнал, что дом на Нибиру не настоящий, а настоящий находится для всякого нибирийца в небе. Узнал легенду о крови. Прочёл о странных нибирийцах, которые были готовы приносить в жертву своих сыновей непонятно ради чего. Там был и рассказ о знаменитой красавице, в честь которой назвали сбежавший звездолёт.
Кто она?
Она или мстит или хочет кого-то выручить, или ни то, ни другое.
Зная её так давно и так мало, теперь он мог оперировать только несколькими, ничего не говорящими предположениями.
Шанни не стала брать себе печенье. Под шумок она уклонилась, а её никто не спросил. Даже забавно, что Билл упустил это.
Даже обидно
Она бы запросто придумала любое предсказание в любом стиле в любых обстоятельствах.
Намёк на её жестокость заключался в её глазах – они были синие и холодные.
Ветер веет,