«сходивших в разведку» женщин, должно быть, подтолкнули к принятию решения покинуть это место и переехать ближе к Навле-реке, т.е. к лесу, а там уже начинается партизанская зона. Старики об этом знали. На следующий день, действительно переехали километра на четыре, на свои луга и спрятались, насколько это было возможно сделать, в кустах. Не знаю, сколько времени мы там прятались, но это была мука для всех. Детей нужно кормить, а где сварить ту же картошку? Костры разводили очень маленькие, а чтобы они не дымили, нас ребятишек, заставляли искать сухие веточки. Помню один случай, когда только развели костерок, а дядя уже командует «туши!» – послышался гул самолёта. А их стало летать всё больше, мы внимательно смотрели на небо в надежде увидеть наш, со звёздами на крыльях, но, увы… Только одни кресты и этот зловещий рокот. В один из дней переезжали в другое место – теперь решили чаще менять пристанище – и как-то неожиданно появился немецкий самолёт и мы услышали какие-то хлопки по земле рядом с нами. Впереди обоза подхлестнули лошадок и все побежали под густые кусты, казавшиеся такими спасительными. И только там нам объяснили, что самолёт обстрелял наш обоз. Слава богу, пули прошли мимо, а самолёт больше не вернулся. Но, по-видимому, нас засекли и теперь нужно ждать «гостей». К этому времени по берегам Навли в кустах отсиживались и другие обозы из нашего села, так что заметить с воздуха большое скопление подвод, должно быть, не представляло особого труда. К вечеру того же дня куда-то двинулись дальше, ехали по очень плохой дороге, на которую выступали большие корни деревьев, представляющие дополнительные преграды, усиливающие и без того частые глубокие ухабы. Мы, дети сидели на телеге. Моей задачей было удерживать братика, чтобы не свалился; все взрослые, в том числе и моя мать с Марусей на руках, шли рядом по этой ухабистой и почти совсем тёмной дороге. И вдруг: «Halt!» и выстрел из винтовки. Погнали лошадей, все побежали, я еле удержался на телеге сам и удержал всё-таки братика, когда перескакивали какую-то колдобину и колёса грохотали по корням деревьев. Было совершенно темно, мне врезалось в память только множество ярких звёзд на небе, на которое взглянул, по-видимому, совершенно случайно при таком «комфортном» путешествии. Сколько времени гнали лошадей, где остановились и как провели остаток ночи – из памяти стёрлось. Утром только узнали, что ночью мы проезжали недалеко от нашей руженской мельницы, построенной на реке Навля. На мельнице немцы держали небольшой гарнизон, охранявший, конечно же, не саму мельницу, а плотину, по которой шла дорога на левый берег Навли, в лес, к партизанам. Ночью устраивать погоню даже за большим обозом немцы не решались.
Должно быть, им надоела наша «вольница», а может быть обстановка на фронтах требовала очистить тылы от нежелательного присутствия, когда в один из дней на нас была устроена настоящая облава на всей большой территории по правому берегу
