– Человек, который сделал то, что сделала ты, Фиби, не может называться трусом. – Селеста отняла у нее бокал, после чего подвела к кровати и усадила. – Я знаю, что это сложно. После развода тебе кажется, что ты пытаешься нащупать ногами дно и вдруг обнаруживаешь, что там ничего нет. Но рано или поздно у тебя под ногами опять окажется надежная почва, можешь мне поверить.
– У меня никого нет.
– Что за глупости. Ты молода и красива. Этот развод – это твое начало, а не конец.
– Селеста, он что-то у меня отнял. И я не могу вернуть это обратно. – Она закрыла лицо ладонями. – Неважно. Главное – это Эдди. Все остальное не имеет значения.
– Эдди в порядке.
– Ей так много нужно, и она этого заслуживает. – Фиби начала шарить по столику в поисках салфетки. – Я должна быть уверена в том, что у нее есть все необходимое.
– У нее все будет.
Фиби вытерла глаза и глубоко вздохнула:
– Абду не будет нам помогать.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что финансового обеспечения для Эдди не будет. Не будет ничего. Ни целевого фонда, ни выплат на ребенка, ничего. Все, что у нее есть, – это бесполезный титул, которого даже он не может ее лишить. Он оставляет себе все, что у меня было, когда мы поженились, все, что он мне подарил. Даже «Солнце и Луну», ожерелье, за которое он меня купил.
– Он не имеет права. Фиби, у тебя хороший адвокат. Возможно, это займет некоторое время и потребует определенных усилий, но у Абду есть обязательства перед тобой и Адрианной.
– Нет, он дал мне это понять очень четко. Если я попытаюсь оспаривать его решение, он отнимет у меня Адрианну. – От выпитого виски у нее заплетался язык. Она выпила еще, чтобы немного его развязать. – Поверь мне, Селеста, он на это способен. Она ему не нужна, и один бог ведает, через что ей придется пройти, если он ее заполучит, но он ее у меня заберет. Ничто этого не стоит. Даже «Солнце и Луна». Она бесценна.
Селеста снова взяла из рук Фиби бокал и отставила его в сторону.
– Хорошо, я согласна с тем, что прежде всего необходимо позаботиться об Эдди. Что ты намерена предпринять?
– Я уже предприняла. – Она встала и начала ходить по комнате. Полы ее длинного белого халата развевались от ее стремительных движений. – Я напилась. Потом мне стало плохо. Потом я позвонила Ларри Кертису.
– Своему агенту?
– Ему самому. – Она развернулась к Селесте. Ее лицо снова светилось жизнью. Она все еще была бледна, но в то же время великолепна.
– Он уже летит сюда.
«Да, она прекрасна, – думала Селеста. – Красотой огня, пылающего чересчур ярко».
– Дорогая, ты уверена, что готова к этому?
– Я должна быть готова.
– Ладно. – Селеста подняла ладонь. – Но Ларри Кертис? О нем ходят слухи, и не очень хорошие.
– В Голливуде обожают сплетничать.
– Я знаю, но… послушай, он привлекательный мужик, пробивной и пронырливый, но насколько я помню, ты подумывала о том, чтобы с ним расстаться, еще до того, как завершила свою карьеру.
– Это