– Жасмина решила отдалиться от мира по собственным причинам, а не потому, что ее ограничивали в правах.
Тир пристально смотрел в глаза человека, которого знал и которому доверял большую часть своей жизни, и понимал, что Шариф говорит ему правду.
– Жасмина считает, что, пока я стараюсь изменить положение в стране к лучшему, она должна успокоить консерваторов и продолжать следовать традициям. Мы оба делаем все возможное, чтобы избежать хаоса, созданного нашими родителями.
– Я понимаю и уважаю ваше решение, – заверил Тир своего друга и проследил за взглядом Шарифа, который смотрел на Жасс.
– Принцесса немного устала от вечеринки, – заметил Шариф.
– Должно быть, ей нелегко появляться в обществе и женщин, и мужчин.
Друзья обменялись улыбками. Тир вспомнил, какой озорной девчонкой была Жасс, ввязываясь в каждое приключение, а Шариф всегда оставался серьезным и думал о том, что лучше для Кареши.
– А ты, Тир? – Шариф посмотрел на друга с беспокойством. – Как тебе вечеринка?
– Мне так же не по себе, как и Жасс. Общение с таким большим числом людей для меня тяжелое испытание. – Тир виновато поджал губы: он, как и принцесса, ценил уединение. – Но я благодарен Бритт за организацию вечеринки. Она права: мне надо общаться с теми, кого я люблю.
Тир говорил искренне, но в зале было слишком шумно. Пяти минут общения с Жасс, с которой у Тира была долгая история дружбы, было бы более чем достаточно для него, но он не мог поделиться этим мнением с Шарифом.
– Тир?
Очередной друг. Очередная фотография.
Тир понимал, что нужно расслабиться. Он старался, но искрящееся свечение хрустальных люстр его ослепляло. Все хотели знать, где он был и что видел. Только Жасс сияла ему, как маяк, посреди этой шумной толпы. Она была оазисом в пустыне его жизни, и он жадно искал ее взглядом.
– Я полагаю, ты хочешь вернуться в пустыню, Тир?
Вырвавшись из размышлений, Тир повернулся и посмотрел в упор на Шарифа:
– Угадал.
Тишина пустыни согревала сердце Тира, а Шариф и Жасс были неотъемлемой частью страны, которую он любил. Тяжелая работа в пустыне успокаивала его, отвлекала от неприятных воспоминаний. До сегодняшнего вечера у него не было ни малейшего желания разжигать нежные чувства, которые, казалось, умерли в его душе. Но теперь…
– Я желаю тебе приятного вечера, Тир. Но держись подальше от моей сестры.
Через секунду Тир понял, что все это время неотрывно смотрел на Жасс.
– Не усложняй ей жизнь.
– Я никогда не причиню вреда ни ей, ни тебе, – заверил Тир своего друга.
Вскоре группа гостей привлекла внимание Шарифа, и тот ушел. Тир мог спокойно разглядывать Жасс. Ему было странно думать о том, что счастливая, беззаботная девушка, которую он помнил, никогда не будет по-настоящему свободной снова. И лучшее, что он может сделать для Жасс, – это исчезнуть из ее