Женщина в легком платье отворила Паласару дверь и, изящно поклонившись, зазвала его внутрь. Паласар вошел в гостевые покои, в несколько раз превышавшие его собственные. Мельхиор, несмотря на позднее утро, никуда не спешил и терпеливо дожидался приглашенного гостя. Он так же, как и ночью, сидел в совершенной неподвижности на ковре и смотрел через балкон на игры птиц, которые те устраивали у фонтана во внутреннем дворе.
– Доброго утра и многих лет здравия, сейид, – поздоровался Паласар, стоя на шелковом ковре рядом с Мельхиором, но не решаясь присесть без приглашения.
– У хозяина много красивых птиц, – ответил Мельхиор. По его голосу Паласар определил, что тот пребывает в романтическом настроении духа. – Жаль, что мы не слышали этой ночью соловьев. – А раз помянул соловьев, то не обошлось без участия той очаровательной служанки, что встретила Паласара у дверей. Сколько эти красивые разглагольствования могут продлиться? Впрочем, время – это то, чего Паласару беречь не приходилось, а поболтать о пустяках он сам был мастак, каких мало.
– Весь этот двор от крыши до крыши накрыт тонкой сеткой, мешающей птицам лететь, куда им вздумается, – сообщил Мельхиор.
– Весьма предусмотрительно со стороны нашего хозяина, особенно если учесть, что многие из обитателей его птичника весьма дороги.
– Среди молодых людей нынче стало модным обсуждать, будут ли птицы более счастливы, если заменить им обычные клетки такими сетками.
– Если бы кто-то решил обсудить со мной положение птиц с точки зрения их счастья, я бы нашел такой вопрос лишенным веса…
– Пустым, короче говоря?
– Именно так, умнейший, и, поскольку философы и мудрецы еще толком не условились, что понимать под счастьем человека, чтобы мы могли с какой-то степенью разумности переносить этот философский конструкт на птиц, могу только заметить, что простор делает многие виды птиц более интересными для наблюдения, поэтому, с точки зрения человека, такое устройство, без сомнения, более совершенно.
– Что ж, уход от вопроса – это в своем роде решение вопроса. Но пойдем! Иначе нам придется встретить полуденный жар на кишащих чернью улицах, а не в более достойном двух мудрых мужей месте.
Дом, из которого они вышли, один из красивейших и почетнейших в городе, располагался невдалеке от шахского дворца и рыночной площади. Мельхиор оказался прав: узкие улицы, окружавшие базарные ряды, были запружены народом, и нестерпимый жар начинал разливаться над городом. К счастью, спутник Паласара отлично освоился в лабиринте переулков и провел их мимо жилых домов, где не было торговли, запряженных ослами телег, назойливых зазывал, прилипчивых лавочников и шумных торгующихся покупателей.
Но улицы