Встречал я отца и брата по телеграмме на старом вокзале Keleti pályaudvar – «Восточный вокзал» – крупнейшем из трёх вокзалов Будапешта, наряду с Ньюгати и Дели. Вокзал Ньюгати в это время только строился. Отец, подавая Ефиму руку, медленно сошел со ступенек выходного тамбура вагона. Озираясь по сторонам и методично сканируя взглядом всех встречающих на крытом перроне вокзала, посмотрел в мою сторону. Отца я узнал сразу по его невзрачному «совковому прикиду» и ботинкам биробиджанской фабрики «прощай молодость». Ефима я узнал с трудом. Рядом с отцом он выглядел плейбоем, в модном, вываренном джинсовом костюме с волосяными джунглями на лице и голове в виде одной сплошной бороды, закрывающей пол-лица, – этакий русый моджахед. Взгляды наши встретились, мы узнали друг друга, обнявшись, поздоровались…
Вечером я и Фим расположились за столиком пивного бара «Буфе», наслаждаясь разливным пивом от Лацци Корвина. Фим привез с собой из Союза гостинец в виде копченого балыка красной рыбы, – диковинки для местного народа. Разложившись по-хозяйски, мы жевали балык, запивая пивом.
– Ну, – спросил я Фима, – привез?
– Привез, – ответил Фим.
– Сколько? – Поинтересовался я.
– Сколько смог провезти через кордон, Сева, – заговорщицки подмигнул мне Фим, – все на благо нас, любимых.
Мы устроились тет-а-тет, напротив друг друга, за круглым барным столом, лениво потягивая разливное пиво из полулитровых бокалов. Вокруг, занятые разговорами визави, располагались мадьяры. Под потолком кафе стоял непрерывный гул угро-финского диалекта.
– Ладно, – сказал я, – давай побрякушки, пойду, навещу хозяина этой забегаловки. Надо поменять «рыжье» на «копие».
Лацци восседал за столом администратора в своем кабинете, словно Кощей, который чахнет над златом из двадцати-форинтовых кругляшек, серебристой горой расползшейся по столешнице из морёного дуба.
– Jó napot kívánok, barátja Лацци!6 – поздоровался я, прикрывая за собой дверь в кабинет.
– Hogy vagy? – что означало, по моему мнению, что-то типа – как дела?
– Szerint a nyaka szar, de büszkén, barátja Сева, büszkén néz szar, – ответил на мое приветствие Лацци, – по горло в навозе, но с гордым видом, – означал в просторечии местный сленг.
– Что тебя привело ко мне barátja, просто зашел или по делу?
– По делу, Лацци. Мне надо поменять золото на твои, блестящие, во всех отношениях, форинты. Без валюты совсем дышать стало темно, – ответил я, – да и, вот еще, брат с отцом ко мне приехали в гости из Союза, надо же их чем-то удивить за границей, хотя, как говориться: «курица не птица, Венгрия не заграница».
– Надо,