– В положенный срок родила я дщерь возлюбленную, – продолжила Аглая. – В семействе Бартелей заведено, что все представительницы пола слабого на буквицу «аз» именуются – мать моя покойная «Анфиса», я – «Аглая», сестра моя – «Акулина». Посему и дщерь свою на ту же буквицу нарекла я – «Аделаида», то бишь «Деля». Лика малышка сия уродилась иудейского – в отца своего. Во избежание взглядов косых и расспросов антииудейских придумала я, что папаша дщери моей – цыган Мишенька, похитивший коня нашего и честь мою без согласования с похищаемыми, а засим в бега подавшийся на сем коне борзом… Ну, а впоследствии стал мужем моим полуцыган Алексей и произвела я на свет чадо четвертьцыганское. Правда, сестрёнка моя Акулька то же самое произвела и ещё раз намерена, но сие к делу не относится. А Деля под влиянием Алексея ныне вовсю по-цыгански щебечет, тем самым тайну свою иудейскую скрывая. Смею надеяться, Наташа секретосберегающая, что не растреплешь ты Деле гЕнезис ея.
– Что ещё за «перепись ея» … али «перекись»?!
– Историю зарождения и рождения полуиудейки сей, под четвертьцыганку косящей.
– Ладно уж! – с явной неохотой Наташа пообещала.
– Не печалься, – заверила Аглая. – Аки токмо закончится свадьба твоя, уеду я с Делей, дабы нЕ о ком и нЕ с кем было тебе секрет выбалтывать.
71. Нежданная похвала графини Шафировой
В конце сентября прибыл князь Светлейший во град Курск на свадьбу двойную. И не один прибыл, а в сопровождении (середь прочих прихлебателей) десяти сильнейших… нет, не мордоворотов охраняющих, то бишь не токмо мордоворотов, а ещё и шахматистов мыслящих. Хотел одну из невест отучить хвастаться силой своей шахматной.
В те времена ещё не научилась Малашка в полную силу свою играть. Посему три партии вничью завершила. В семерых же разнесла соперников в пух и прах. До начала игр сих была у Меншикова мысль со служанкой сразиться. Но опосля разгрома учинённого мысль сия куда-то подевалась.
На свадьбу свою Мойша Ицкович пригласил, естественно, кузена славного вице-канцлера барона Петра Павловича Шафирова, во прошлом году из плена турецкого вернувшегося. Но прознал иудей крещёный, что послал царь на ту же свадьбу Светлейшего князя Меншикова антииудейского. Посему поздравил барон эпистолой молодожёнов, но сам в Питере остался.
Наконец, свадьба двойная состоялась. У обеих невест, аки назло, дни критические начались. Малашка их, аки всегда