Ещё начиная с середины девяностых годов прошлого XVIII столетия «начальник Аляски» регулярно ходатайствовал о том, чтобы столичные директора РАК прислали кого-то вместо него. И только в 1810-м – на 20-м году его беспрерывной службы! – старика пожалели: направили в Ново-Архангельск преемника – старинного знакомца Баранова, бывшего коменданта Охотского порта коллежского асессора И. Г. Коха (про его стиль правления в тех краях ходила весьма, на мой взгляд, красноречивая и исчерпывающая поговорка: «На небе Бог, а в Охотске Кох»).
Но надо ж такому случиться, что, едва покинув пригретые свояси, местный самодержец заболел и скоро – уже на Камчатке – умер. Альтернативную замену покойному Коху (и, соответственно, пока здравствующему Баранову) дирекция РАК нашла не сразу: новым правителем всея Русской Аляски был назначен замечательный Тертий Степанович Борноволоков – коллежский советник, учёный-химик, сочинитель и при этом… бывший вологодский прокурор.
В приснопамятном августе 1812 года, в те самые дни, когда в далёком Подмосковье русские войска готовились дать решающий бой Великой Армии на Бородинском поле, а Леппих с Шеффером мастерили свой бомбометательный дирижабль, Тертий Борноволоков отправился из Охотска к берегам Ново-Архангельска на борту ставшей уже легендарной (после двух кругосветных экспедиций!) «Невы».
Это плавание войдёт в историю как одно из самых странных (если не сказать – бестолковых) и потому трагичных.
Начнётся всё с того, что капитан и кавалер Яков Аникеевич Подушкин, никогда до этого не ходивший по Тихому океану, повздорит с опытным штурманом Калининым, много лет служившим РАК и неплохо знавшим воды Алеутских островов и Русской Аляски. Их конфликт дойдёт до того, что произойдёт неслыханный случай в истории российского (и, может быть, даже мирового) флота: Подушкин… откажется от командования судном, и Калинину придётся взять бразды правления в свои руки. Весь экипаж – включая офицеров, матросов и пассажиров (и самого Борноволокова) разделится на две враждующие группировки: «калининскую» и «подушкинскую». На борту начнётся нечто вроде партизанской гражданской войны – втихую, исподтишка (а иногда и в открытую) моряки будут подстраивать друг другу всякие мелкие пакости. И всё это – на фоне на редкость плохой погоды: сильного мороза, жутких штормовых волн и шквалистых встречных ветров.
Несколько месяцев «Нева», управляемая лебедем, раком и щукой одновременно, словно без руля и ветрил носилась по взбесившемуся океану, не в состоянии грамотно подойти к Ситке. Судно многократно меняло курс (один раз измученный Борноволоков даже приказал идти к… Сандвичевым островам: там, дескать, тепло и сытно, перезимуем), но, в конце концов, каким-то чудом Калинину удалось приблизить вверенный ему ковчег к острову Крузову, который он сам первым обошёл и описал несколько лет назад.
Однако