– Один знает все вопросы другого. И ответы. Как в жизни, происходит на сцене.
Говорят, что это абсурд. Но так любое художественное произведение – это абсурд. Абсурд до тех пор, пока вы не повторите вслед за Шекспиром:
– Ведь мир театр, и люди в нем актеры.
Если все видят, более того, приводят примеры из своей жизни, что в ней, в жизни все так же, как у Гоголя в Ревизоре – в чем абсурд?
Это такой же абсурд, как то, что плевелы и хорошие зерна растут вместе на одном поле.
Революция 17-го года как раз и вышибла из людей эту гоголевскую абсурдность. И что осталось?
Только одно. Мечта-идея:
– Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме.
Теперь хотят заложить в них чип капитализма. А не получается. Площадка для гоголевского абсурдизма отсутствует.
Вроде бы:
– Как это отсутствует?!
Именно так, по Ревизору, теперь все и происходит. И на даче взятку требуют, и в оформлении документов волокита и т. д. Это так, жизнь похожа, одна и та же, какой была – такой осталась.
Нет гоголевской оценки этой жизни. Увидели недостатки – раз, два, все решили. А на самом деле народ или безмолвствует, или говорит:
– Опять не тех взяли.
Так и с наукой. Ой, оказывается, ее здесь до сих пор нет. А мы думали, что все в порядке. Есть. Давай создадим свою Силиконовую Долину. Завтра будет.
Нэ будет. Об этом и пьеса Гоголя.
Ошибка думать, что если быть резко против происходящего в Ревизоре, то всё изменится к лучшему. Нет. И революция 17-го показала, что будет еще хуже.
Так что тогда делать? Не важно, что делать, а важно, что считать события в Ревизоре абсурдом – ошибка.
Сокращено.
Пример настоящего абсурдистского диалога.
Парень провожает девушку до лестничной площадки. Он говорит:
– Можно, я тебя поцелую?
– Нет.
– Почему, нет?
– Мне мама не разрешает.
– А почему не разрешает?
Дальше я не могу, боюсь сбиться с абсурдизма на фантасмагорию. Почему, спрашивается? Вот такую запись можно найти в тетради простого рабочего парня, какого-нибудь сантехника или маляра. Чисто в стиле романтического романтизма. Т.е. абсолютно без абсурдизма и фантасмагории. Человек взял и записал, так сказать, с натуры правду. Чтобы было, что вспомнить.
Возникает вопрос:
– Почему Пушкин писал в альбомы любимых дам по-другому.
Ответ простой:
– Он хотел, чтобы романс послание было именно НАПИСАННЫМ. Текст в тетради и текст на улице между двумя женщинами, обсуждающими третьего – это, как говорится, две большие разницы.
А ведь Гоголь пишет свои диалоги также, как этот маляр, на трезвую голову сходивший в кино с десятиклассницей.
– Куда вы идете?
– Я никуда не иду.
– А почему вы никуда не идете?
В чем