– Именно так.
– Но сейчас другое время, Алехандро. Каким бы ты ни был талантливым, у тебя не будет успеха, если тебя не одобрит и не примет пресса. Если о тебе не пишут статьи, если у тебя не берут интервью и если твои фотографии не печатают в таблоидах – ты лох, ты никогда не станешь по-настоящему знаменит. Люди знают и любят только тех, кого часто видят в журналах или по телевизору. Артиста делает пресса. Это ужасно, но это наша действительность.
– Ты повторяешь слова моего брата.
– Потому что в этом я с ним согласна.
– Я не нуждаюсь в признании такого рода.
– Ты не нуждаешься в нем, потому что оно у тебя есть. Легко сказать: «Мне не нужны миллионы», когда у тебя полно денег и ты не собираешься отдавать их на благотворительность.
– Господи, Инма, ты вообще слушаешь, что я говорю? Я не сказал, что не нуждаюсь в признании, я нормальный человек и хочу, чтобы мою работу знали и ценили. Но мне не нужна та любовь публики, которая основана на моих фотографиях в журнале.
– От интереса к твоей фотографии полшага до интереса к твоему творчеству. Эрнесто прав, рассовывая везде твои фото. Ты красивый. Этим грех не воспользоваться для создания твоего имиджа.
– Ну и каша у тебя в голове. Может, мне в этих же целях сфотографироваться голым для какого-нибудь журнала?
– А что? Неплохая идея.
– Все, Инма, давай закроем тему.
– Давай. Я заметила, ты сегодня не в настроении. Ты обижен, что я задержалась в Дрездене?
– Нет, нисколько. Ты вовсе не обязана все время быть рядом со мной. Я говорил тебе об этом не раз. У тебя должна быть своя жизнь, Инма.
– Да, ты говорил.
– Мы же не сиамские близнецы.
– И это ты тоже говорил, Алехандро.
– Свои друзья, свои мечты, – я рад, что все это у тебя есть.
– Главное – у меня есть ты.
– Я не люблю разговоров о любви.
– Я знаю.
– Только в постели, Инма, только в постели.
– Я знаю.
– Боже мой…
– Что, Алехандро?
– Какая-то странная у нас эта поездка, ты не находишь?
– Нет. Почему странная?
– Да так… Ну где же этот чертов официант? Я сейчас начну жевать скатерть…
Он снова оглянулся, заодно бросив взгляд на Лину. Она задумчиво смотрела прямо перед собой, подперев подбородок рукой, и была похожа на даму из Эльче как ее точная копия, как слепок с оригинала. Разве что овал лица у Лины был более узок.
Алехандро на миг окаменел, потом отвернулся, взял салфетку и начал крутить ее в руках.
– Что с тобой? – спросила Инма.
– Ничего. А что?
– Ты плохо себя чувствуешь?
– Сказал же – я хочу есть.
– Сейчас нам все принесут. Потерпи немного.
– Я терплю.
– Ну вот, уже несут.
– Наконец-то, – пробурчал