Он ждал так долго, что даже перестал от скуки бояться, решив, что про него забыли. Но снова отворилась дверь, лежа не было видно, кто зашел, сильные руки забрали запястье и вывернули локоть.
– Вы сейчас делаете наркоз? – спросил он, извернувшись и взглядывая через подбородок в лицо дородной докторши в халате. Та молча похлопала вену, выбирая место для катетера. – Вам что, трудно ответить?! – неожиданно для самого себя разозлился Вадим.
– Я неразговорчивая медсестра, – ухмыльнулась девушка. – Аллергии не было? Какой-то вы в крапинку…
С катетером его ввезли в операционную и переложили на стол. Другая сестра подсоединила к пальцам наперстки, считавшие пульс. Вошел пугавший его анестезиолог и приветливо улыбнулся.
– Ну, как? – Он наклонился над распростертым Вадимом, всматриваясь в лицо.
– Какой-то он в крапинку, – повторила сестра, присоединяя к катетеру аппарат с колбами. – Все как обычно делать?
– Как обычно. Значит так, Вадим. – Анестезиолог обратился к нему по имени. – Сейчас возьмешь трубку, потом, когда скажу, досчитаешь до десяти. Поехали, – скомандовал он.
Вадим сжал зубами трубку, собираясь по команде считать, но накатившая теплая волна замыла все цифры, и он заснул.
Кнопка пластиковой папки упруго щелкнула. Бумаги внутри уплотнились, прижавшись краями. Дело было сделано. Уходящий проводом в стену, захрипел механическим лязгом телефон.
– Да.
– Вадим Николаевич! Из управы пришли.
Вадим задумчиво потер трубкой лицо.
– Пришли?
– Да. На диване сидят.
Весенний ветер вдувал в окно занавески.
– Ниночка, вы позвоните, пожалуйста, в тот центр, ну, который с английским. Попробуйте перенести. Если что, отмените занятия.
– Хорошо, Вадим Николаевич.
– Спасибо! И пригласите из управы. Пожалуйста.
Шорох
Я вошел, был коридорчик, заспанный
человек с пятном на щеке, пятно
это мне показалось ужасным, показал
комнату. Мрачная была комната. Я
вошел, еще жутче мне стало.
Лев Толстой.
«Записки сумасшедшего»
Дома было уютно. Он лежал в темноте, думая, как это хорошо, что день прошел, что тихо и что никому до него нет дела. Завтра будет опять день, со своими проблемами, похожий на все предыдущие и будущие дни, но это завтра, а пока можно ни о чем не думать, ни о чем не беспокоиться. Ночные звуки не мешали, а, наоборот, как будто говорили: все хорошо, все, как нужно, ты дома. Сосед за стеной захрапел, где-то наверху ребенок заплакал, испугавшись сна. И опять замолчал. Хотелось спать. Он закрыл глаза, и темнота стала абсолютной. Жизнь замерла до утра.
Через два часа он как будто проснулся, весь в холодном поту. Ему было страшно. В полудреме он даже не понял своей комнаты и себя в ней: помещение выглядело странным, чужим. Он попробовал обмануться и сделать вид, что ничего