Однако Фрэнсис всего лишь вспомнил, как сам отнесся к этим каракулям.
– Скажи, как это произошло? То есть, как ты нашел то место? Мне нужно знать подробности.
– Ну, все началось из-за волков…
Доминиканец принялся записывать.
Через несколько дней после отъезда посланца аббат Аркос послал за братом Фрэнсисом.
– Тебе по-прежнему кажется, что у тебя призвание быть с нами?
– Если господин аббат простит мое отвратительное тщеславие…
– О, давай пока не будем о твоем отвратительном тщеславии. Да или нет?
– Да, Magister meus.
Аббат просиял:
– Что ж, сынок, мы тоже в этом убеждены. Если ты готов навсегда связать себя обязательствами, то, пожалуй, пришло время тебе дать обеты. – Он посмотрел в глаза послушнику и был разочарован тем, что выражение лица брата Фрэнсиса никак не изменилось. – В чем дело? Ты не рад? Ты не… Хо! Что случилось?
Лицо Фрэнсиса – маска вежливого внимания – постепенно утратило свой цвет. Ноги его подкосились.
Фрэнсис упал в обморок.
Две недели спустя Фрэнсис – возможно, установивший рекорд по выживанию в пустыне во время бдений, – покинул ряды послушников и, дав обеты бедности, безбрачия, послушания, а также особые клятвы данной общины, получил от аббатства благословение и тряпичный узелок и навсегда стал монахом Альбертийского ордена Лейбовица. Тем самым он собственными руками приковал себя цепью к подножию Креста и законам своего ордена. Трижды ему задали вопрос: «Если Бог призовет тебя стать Его книгобандистом, пойдешь ли ты на смерть, лишь бы не предать братьев своих?» И трижды Фрэнсис ответил: «Да, Господи».
«Тогда встань, брат-книгобандист и запоминатель, и прими поцелуй братства. Ecce quam bonum, et quam jucundum…»[19]
Брата Фрэнсиса перевели из кухни на менее тяжелую работу – он стал учеником переписчика, пожилого монаха по имени Хорнер, и мог не без оснований рассчитывать на то, что проведет всю свою жизнь, переписывая тексты по алгебре и украшая логарифмические таблицы изображениями оливковых ветвей и радостных херувимов.
Брат Хорнер отличался незлобивым характером и с самого начала понравился брату Фрэнсису.
– Большинство из нас работает более успешно, – сказал ему Хорнер, – в том случае, если есть и собственный проект. Практически у каждого переписчика есть какая-то любимая Реликвия, над которой ему нравится работать в свободное время. Например, вон брат Сарл – у него работа застопорилась, и мы разрешили ему работать по часу в день над проектом, который он сам для себя выбрал. Когда работа становится настолько скучной, что он начинает ошибаться, он откладывает ее ненадолго и берется за свой проект. И так каждый может сделать. Если же задание выполнено, а своего проекта у тебя нет, тогда остаток дня нужно посвятить нашим многолетникам.
– Многолетникам?
– Да, и я говорю не про растения. Всему монашеству постоянно требуются книги – миссалы, Библии,