– Образок убери, Мечиславушка, жжёт больно, я приблизиться не могу, – словно отвечая его мыслям, сказали неподалёку.
– А к чему тебе приближаться? – нежданно воспротивился Мечислав, сам не понимая, отчего не хочет мешать тайное свое прошлое с удивительной тайной настоящего.
– Не такой уж безлюдный и пустынный этот шлях. Тишина обманчива. Расселся тут, нам до темна к сосновнику добраться надо. Убери образок, говорю, а не то передумаю тебе помогать.
– Ты из ларца, разве можешь передумать? – справедливо усомнился Мечислав, но образок за пазуху спрятал, незачем Агницу злить.
– А хоть и из ларца, – уже гораздо ближе проговорил серебристый голос. – Охранять тебя не обязана.
– Прости, я не знал, что образок тебе помеха.
– Прощаю, вижу, дорог он тебе. Знать, любимая на дорожку дала?
– Дорог, – сказал, как отрезал Мечислав.
– Что ж, коли говорить не хочешь, молчи, но прошу тебя, поедем. Время не ждёт.
Рыцарь молча поднялся, спрятал в суму свой нехитрый обед и свистом подозвал Серко. Жевавший пожухшую траву конь, навострив уши, боязливо глянул на хозяина и, неуверенно попятившись, тихо заржал. Мечислав позвал ещё раз, скакун не сдвинулся с места, но какого же было удивление рыцаря, когда он услышал за своей спиной тихое ответное ржание. Человек обернулся – безлюдная пустошь дышала поднявшимся к вечеру ветром. Тут Серко вновь подал голос и опять получил ответ. Мечислав замер, изумлённо вслушиваясь в странный диалог и изумился ещё больше, когда Серко сам направился к хозяину, волоча за собой упавшие на землю поводья и стал перед ним, покорно склонив голову.
– Чего столбом застыл, трогай. Это Ласточка моя с твоим конём поговорила. Чай не безлошадная я, мочи нет по кривым тропинкам ножки топтать, – поторопила его Агница.
– Можно подумать, ты их топчешь, – язвительно огрызнулся рыцарь, поспешив подняться в седло.
– Топтала, – эхом отозвалась волшебница. – Только давно это было, теперь вот тела нет, а душа, она всё помнит.
– Значит…
– Да, я тоже смертной была, обычной, из плоти и крови. Жила точно в раю, воду носила, венки плела, песни пела, свободная, как вольный ветер, а вот теперь даже травинку погладить не могу, пальцев не чувствую, а что чувствую, совсем иначе. – Голос прервался, Мечислав подумал, что если бы мог сейчас видеть Агницу, увидел слёзы в её глазах, такая неизбывная тоска звучала в голосе. – И верно пахла хорошо, может и ромашками, как Иоанна обожаемая твоя, не знаю, но от ухажеров