Вот все боги у Зевса-отца в небесах собирались,
Ярче золота светлых; прекрасная Геба средь них,
Разливая нектар кругом, чаш золотых не касалась,
Все поют: «Аллилуйя!» на Трою с высот глядя вниз.
Вдруг замыслил Кронид над богинею Герой подзудить, – {5}
Насмехаясь, сказал при честном всём собраньи, сравнив:
«Две богини царя Менелая помощницы будут, —
Аргей Гера и Алалкомена Афина за ней.
Но сидят, издалёка на землю взирая; им трудно,
Утешаются; лишь Афродита с сынком. Поскорей {10}
Выручает его, и все беды одна отражает;
И сегодня от Смерти прикрыла всей грудью своей.
Но, всем ясно, победа Арея над ним, Менелая.
Поразмыслим, – такое событие чем нам кончать?
Снова злую войну и печальный раздор воздвигая, {15}
Иль возлюбленный мир меж народами нам увенчать?
Если это желательно всем, то никто не собьётся, —
Нерушимым здесь граду Приама владыки стоять,
И с Еленой аргивскою в дом Менелай возвернётся».
Так сказал, – и Афина, и Гера вздыхали, грустя, {20}
Только сели вдвоём. То троянам бедой обернётся.
Но Афина смолчала, – не молвила, слов не спустя,
Негодуя на Дия отца, и, свирепая, злобой душилась.
Гера ж гнева в груди не сдержала, кричит не шутя:
«Невозможный Кронид! Что так слово твоё поспешило? {25}
Хочешь сделать и труд мой ничтожным, и лишним мой пот,
Коим я обливалась? Уже всех коней истомила,
На погибель Приама и чад подымая народ.
Воля ваша; не все мы её из бессмертных одобрим!»
К негодующей, Зевс громовержец так слово ведёт: {30}
«О, презлая! Приам и Приамовы чада недобрым,
Чем таким согрешили, что ты непрестанно горишь, —
Илион, цитадель истребить разрушением скорбным?
Если сможешь, сквозь стены, врата, путь ты свой проторишь
И пожрёшь всех живых, и Приама, и всех Приамидов, {35}
И троянский народ, и тогда злобу ты утолишь!
Делай, что пожелаешь! Пусть горький наш спор, не в обиду,
Между мной и тобой навсегда не положит вражды.
И ещё скажу слово, а ты заруби не для виду:
«Если я, в пылу гнева, когда пожелаю