Сам город был большим и многолюдным и представлял собой несколько районов, соединённых охраняемыми проходами. В нижнем, соприкасающемся со стеной, жили ювелиры. Это была сплошная беднота и пьянь, потому что маги не носили украшений, они были почитателями архитектуры, а богачам в городе серьги, кольца и браслеты требовались нечасто – бессмысленные побрякушки, от которых не было практической пользы, они дарили иногда по праздникам своим женщинам, только и всего. Ювелиры были рудиментом, остатками гильдии, процветавшей в старом, давно забытом обществе. Чуть выше жили мебельщики, на следующем уровне – гончары, ещё выше – ткачи и портные, и наконец, в верхнем городе обитала местная знать различного ранга – фермеры, пекари и мясники. Без них погибли бы голодной смертью и люди, и маги, потому что маги не работали физически вообще, а люди трудились каждый над собственной работой, не успевая заниматься чем-то ещё. Переходить из одной части города в другую без особой необходимости было запрещено. Также не разрешалось менять гильдию, ведь тогда каждый бы захотел заняться фермерством, готовить колбасу или печь хлеб. Были только три случая, когда люди из разных районов могли пообщаться: во время ежегодного грандиозного базара, когда шли на рынок раз в месяц или во время поставок для магов раз в три месяца – тогда около двух десятков человек из разных гильдий отправлялись с телегами, гружёнными товаром, в ближайшую к городу цитадель.
От ворот шла одна главная дорога, от которой, словно ветви от ствола, отходили в разные стороны проходы. Тодор повернул к тому, что вёл в гончарный район. Охранник сказал: «Здорово, Тодор!» и пропустил его. Охранники происходили из разных гильдий и, сменяясь, никогда не стояли у прохода в родную часть города, поэтому были лично знакомы почти с каждым его жителем.
Пройдя длинным, узким тоннелем, Тодор вышел на такую же узкую и мрачную улицу гончарного района. Здесь ему был знаком не то что каждый человек – каждый камень, поэтому на душе у него сразу стало теплее, и на лице появилась улыбка.
– Привет, Дарин! – крикнул он немолодой обрюзгшей женщине, которая перед деревянным покосившимся домом стирала какие-то тряпки в щербатом тазу. Вода из него плескалась во все стороны.
– Привет, привет, – отвечала она, ухмыльнувшись, и продолжала стирать.
Мальчишка, сын соседа, выскочил Тодору наперерез из-за поворота. Его щёки пылали, заношенная одежда была грязнее грязи, а по сияющим глазам нетрудно было догадаться, что он настоящий сорванец и у него случилась большая радость.
– Угадай, что сегодня