И снова раздался умолкнувший было на время хохот.
– Заткнись, мать твою, – заорал в потолок Снегов, но то, что издавало эти издевательские звуки, его явно не хотело слушать.
– Попытались, – подытожил Снегов, как-то сразу успокоившись и перестав мучить дверь.
Латышев кинул на пол кучу шинелей, которые уже снял с вешалки, и уселся на них, обхватив голову руками.
– Влипли наглухо, – нервно усмехнулся Конев.
– Латышев, принеси-ка водички, – устало сказал Голубев.
– И желательно – побольше, – добавил Снегов. Он стоял, прислонившись спиной к неподатливой двери и нервно курил сигарету.
Латышев поднялся с кучи шинелей и пошел на кухню. Ему самому вдруг ужасно захотелось пить. Набрав литровую кружку воды, он решил сначала попить сам, а потом отнести остальным.
Вода была прохладной и показалась Латышеву необыкновенно вкусной. Он сделал большой глоток, и в этот момент что-то словно толкнуло его в спину. Он закашлялся, но вода, попавшая в дыхательные пути, выходить не хотела. На глазах у Латышева навернулись слезы. Он натужно давился кашлем, но всё без толку. Хватая руками воздух, он упал на колени.
Упав со звоном, и разбрызгивая по сторонам воду, железная кружка покатилась по полу.
20
Виталин шёл, держа автомат в руках стволом вперёд. На всякий случай, как говорится.
Свет в карауле горел, это было видно издалека. «Что там у них могло случиться?» – гадал Виталин, но ничего толкового придумать не мог.
В карауле-то свет был, но зато в караульном дворике его не было так же, как и на периметре.
Виталин осторожно пересёк двор, стараясь постоянно держаться в тени, и подошел к окну комнаты начальника. Заглянув внутрь, он не увидел ничего интересного. Прислушался – тишина.
Виталин поёжился – по спине забегали противные мурашки. Он всем своим нутром чувствовал, что что-то не так. Но вот что именно?
Подойдя к двери, он снова прислушался. Кажется, кто-то разговаривал. Свои или нет? Ведь неспроста же была стрельба. О том, что и свои иногда могут оказаться чужими, он как-то не подумал.
Постояв с минуту в нерешительности, он всё же надумал зайти внутрь. Как говорится, будь, что будет.
Дверь открылась бесшумно. «Недавно смазывали петли», – вспомнил Виталин. Потом, так же осторожно, как открывал, он её и закрыл.
Тихий приглушенный разговор доносился из общей комнаты. Виталин узнал голоса Голубева, Конева и ещё, кажется, Снегова. Где же тогда остальные?
Со стороны кухни раздался звон, а вслед за ним глухой стук, как будто что-то тяжёлое и мягкое упало на пол.
– Латышев! – услышал Виталин окрик Голубева.
В ответ не донеслось ни звука.
Скрипнула скамейка, и послышались удаляющиеся в сторону кухни шаги.
– Чёрт! – донеслось оттуда через несколько секунд.
– Что там? – спросил Голубев.
– Хана, –