Инспектору не улыбалось весь вечер изображать клоуна – отшучиваться и рассказывать анекдоты из жизни министерства. Он несколько раз односложно ответил, вошел в привычный образ равнодушного ко всему, кроме цифр, калькулятора, и его быстро предоставили самому себе.
Леруа постарался продолжить свое наблюдение за братом и сестрой, но рассмотреть их было трудно: Сильвию закрывали от постороннего взгляда поклонники, а Шарля, хоть и не столь назойливо, осаждали девицы. Особенно среди них выделялась одна привлекательная рыжая и белокожая мадмуазель в ярко-розовом платье. Она была одета богаче других и обладала самым пронзительным голосом, а так же самым высоким ростом.
– Мсье Шарль, а вы выполнили свое обещание? – кокетливо спросила она.
– Спешу вас обрадовать, – безукоризненно галантно ответил Шарль и внезапно жестом фокусника раскрыл перед ее глазами большой пышный веер с вызолоченными планками. Леруа со своей близорукостью не мог рассмотреть, что же было на нем изображено, только смутно различал зеленые и голубые тона.
– Я трудился на ним не меньше недели, – улыбаясь, сообщил Шарль и с легким поклоном вручил его рыженькой. Та приняла веер с некоторой растерянностью.
– А почему вы выбрали именно этот сюжет? – кокетливо обмахиваясь подарком, спросила она.
– О, это очень просто, – снова улыбнулся Шарль. – Эта башня символизирует вашу возвышенную натуру, а бабочки возле нее – ваш тонкий вкус и изящество.
– Ах, как же я сразу не догадалась! – восхитилась мадемуазель, – как тонко и точно вы разобрались в моем характере, – понизив голос, добавила она.
Зато её мать в черном тюрбане, расшитом жемчугом, поняла насмешливый намек, если судить по негодованию в косом взгляде на Шарля д’Эвре. Более интересным инспектору показалось другое: одновременно с мадам на Шарля недовольно посмотрела Сильвия, и этот взгляд он заметил и ответил на него легчайшим пожатием плеч; тем не менее, под её пристальным взглядом он предложил рыженькой мадемуазель руку, и в столовую они прошли вместе. Видимо, Сильвия очень хотела оставить брата здесь, привязать его навсегда к замку браком с представительницей местной аристократии. А Шарль, судя по обеденным разговорам, не хотел жить нигде, кроме Парижа. Интересно, кто выйдет победителем? – гадал Леруа, усаживаясь за стол.
Им было подано превосходное рагу из оленины в винном соусе. Со всех сторон неслись блаженные вздохи и завистливые похвалы искусству творца этого кулинарного шедевра.
– Сильвия, ваш повар – просто чудо! – громко сообщила та самая мадам в черном тюрбане. – Вы просто заставили меня вспомнить Версаль! Настоящее блаженство!
– Когда-то