Глава 3. Ради кого?
В комнату, которую он привык называть своей, Леруа попал уже глубоко за полночь, и, не раздеваясь, сразу лег. Он вспоминал события прошедшего дня, старательно удерживаясь от того, чтобы провалиться в сон. Лучшим средством от этого для Леруа были размышления.
Он вспоминал злорадную речь Мальво, вспоминал серьёзность, с которой Шарль перехватил руку Сильвии, оберегея её даже от намека на самую пустячную опасность… нет, брат не стал бы так рисковать жизнью сестры. Погоня была настоящей, Арно обезумел и хотел убить свою жену… а Сильвии просто повезло, как все и говорили. Да, из того, что он успел узнать, оставались неувязки и несостыковки, те же книги, например… но когда это жизнь обязана была быть полностью логичной? Леруа, как истый логик, понимал это даже лучше других. Сброшенная с души тяжесть заставляла его улыбаться в темноте.
Мысли, уже не связанные с убийством, плыли, как осенние листья по темной воде, попадая в водовороты и завихрения и снова выбираясь из них… наблюдая за их кружением, Леруа постепенно погружался в сон… и вдруг это кружение перестало быть приятным, в ушах снова до звона зашумело, и сердце застучало быстро и надрывно.
Застонав, Леруа перекатился на бок, подтянул колени к подбородку, обхватил их руками, да так и замер, скорчившись. Головокружение быстро схлынуло.
Оставаясь на боку, он закрыл глаза, но не для того, чтобы заснуть – Леруа старательно, с мучительным напряжением прислушивался к себе.
Неужели в нем снова зашевелилось это чувство, возникло это ощущение… не зная более подходящего имени, Леруа называл это жаждой справедливости.
Тот порыв, который заставил его подыскать место для служанки – он был как легкий кашель перед страшной чахоткой. Предвестие бури. Выломанная дверь в разграбленном доме.
Теперь всё начиналось в полную силу.
И при одной мысли об этом Леруа мгновенно охватила глубочайшая душевная и физическая усталость. Тело словно налилось свинцом, голова же, напротив, стала легкой и пустой; в этой пустоте, как назойливая муха, жужжала и билась боль.
Он и раньше чувствовал эту жажду, и всегда действовал сообразно ей, даже если это шло вразрез с его личными интересами, но… Сейчас он с беспощадной к себе ясностью понимал, что не хочет знать ничего об этих убийствах, не хочет открывать эту дверь. Пусть даже убийство Арно было подстроено – он тоже мертв, мертвецу безразлична его репутация, и нет родственников, которых бы запятнало родство с Синей бородой. Если он вскроет все секреты этого замка, если вдруг все его смутные подозрения облекутся в плоть и виновность Шарля подтвердится… Кому это пойдет во благо? – спрашивал себя Леруа. Никому.
А Сильвия будет заново вынуждена пройти сквозь свой худший кошмар. Этот яркий, жизнелюбивый дух будет сломлен, если Леруа продолжит своё расследование и найдет доказательства. В прошлый раз выжить ей помогла ее семейная гордость и унаследованная от предков стойкость, ее семья;