– Отсюда надо вынести все предметы. Оставить только металл, цемент и камень. Ищем тайник!
– Да, – Гийом сосредоточенно кивнул, – Буало, Лаже, охранять вход в спальню, Дюран, Пигасс, сюда! Начнем со шкафа…
Вдова еще раз вздохнула.
Полицейские предавали друг другу платье за платьем, коробочку за коробочкой
Потом они увидели следы от каблуков на стуле, но мадам Бенаж при её росте не доставала ни до полки с документами, ни до шляп.
Канделябры, документы, зеркало, столик.
Оба время от времени оглядывались на баронессу, но та неизменно и невозмутимо улыбалась им.
Полицейские, освобождая полки, стали передавать друг другу шляпных болванов с пышными шляпками, которые смотрелись в их грубых руках донельзя странно. Вдова болезненно поморщилась, комментируя:
– Эти редкие тропические бабочки обошлись мне в две тысячи… А эта пряжка сделана из мелких бриллиантов…
Полицейских это всерьез нервировало. Они осторожно, держа эту женскую роскошь как можно дальше от себя, выносили их в спальню и складывали на пол. Гийом раздраженно выхватил болвана из рук своего подчиненного и вдруг замер.
Он небрежно сорвал радужное колесо шляпы и отбросил ее прочь.
– Гийом, что вы делаете? – недовольно поинтересовался Леруа. – Там даже собачья голова не поместится, не то что человеческая!
Но Гийом, не обращая внимания, изо всех сил рванул материю – и под ней, и под тонкой прокладкой из войлока, открылся фарфоровый сосуд. Крышка была как-то хитро прикреплена, но Гийом разорвал материю до конца и ударом об пол разбил сосуд.
Резкий запах рассола, каких-то минералов, масел. И голова Николь с длинными рыжеватыми прядями волос, быстро темнеющими в маслянистой жидкости. Только по ним и можно было ее узнать. Даже не голова, её часть – лицо, будто маска, держалось на лицевых костях, а от затылка, от теменных костей, остался только скальп. Мэтр потрясенно смотрел вниз, на пол, брезгливо отступив от растекающейся лужи.
Полицейский вдруг понял, что Сильвия хотела забальзамировать голову, как и у покойных жен, но не было времени, слишком опасно – и она оставила себе лишь сувенир. Леруа уже спешил разбить второй сосуд: там была маленькая, со сморщившимся лицом, которое превратилось едва ли не в физиономию мартышки.
– Это плохо, когда на людей не действует золото, – вдова откуда-то из-под юбок достала пистолет.
Они замерли. Страха не было – только облегчение, что их опаснейшая авантюра удалась. Леруа слышался затихающий свист воздуха – маятник останавливался. Тем временем Дюран тянулся за собственным пистолетом, а Лаже готовился прыгнуть, отобрать оружие у сумасшедшей. Но баронесса, по-прежнему иронично улыбаясь, выстрелила себе в висок.
Первый курок дал осечку, но пистолет был двустволь�