– А я тебя запугиваю?
– Сейчас! Чего захотел! Это я тебя запугиваю.
– Зачем?
– Чтобы неповадно было.
– Что неповадно?
– Всяким Лидкам кольца золотые предлагать.
Поднялись в квартиру.
– А кто такая Нина? – спросил Филя.
– Мой мастер.
– Мастер?
– Да, цветочный.
– Цветочный мастер?
– Я у нее проживаю.
– А Леха?
– У Лехи я на отдыхе пребывала, а у Нины я вкалываю.
– Ты цветами занимаешься?
– Я флористка.
– Любишь цветы?
– Ну так, не слишком. Меня прохиндей один пристрастил. Я больше люблю цветы портить. Нине нравится. Она заявляет, что я зверь в цветах.
– Так ты у нее живешь?
– Да.
– Живи теперь у меня, – велел Филя.
Нонна прильнула к нему.
– Это официальное предложение? – спросила она.
– Конечно, – ответил Филя. – Раз явилось кольцо, не может оно так просто оставаться в ящике. Предметы этого не прощают.
– А что они, мстят? – поинтересовалась Нонна.
– Нет, просто не прощают. Это похуже мести. Мести можно противодействовать, а если тебя просто не прощают, ничего не сделаешь, хоть ты тресни.
– А почему надо обязательно кого-то прощать? – спросила Нонна.
– Ну как… В этом вроде бы смысл существования.
– А я полагаю наоборот, смысл сосуществования – как раз не прощать. Прощать надо только тогда, когда тебя прощают.
– Кто-то должен простить первый.
– Я первая прощать не собираюсь.
– Кого прощать?
– Не волнуйся, у меня отыщется кого прощать, – гордо уверила Нонна.
– Счастливая.
– Потому что, если прощать – такое уж счастье, я его лучше приберегу. А ты поспешил всех простить, все свое счастье полностью израсходовал.
– Всегда найдется кого простить.
– И ты выискиваешь, кого бы тебе простить? Меня ты тоже завлек, чтобы простить?
– Возможно.
– Сама я тебя не интересую?
– Сама ты мне необходима.
Филиппа поразило, что Нонна приняла его предложение, как ребенок, блуждающий под яркими вишнями: его зовут, а он слышит и не слышит. Озирается самоочарованно, потихоньку идет домой. Не следишь за ним, знаешь, что придет, хотя помедлит под вишнями.
Филя привел Нонну к строгому настоятелю храма, в котором работал. Нонна надела в храм кургузую черную мини-юбку, что настоятелю, ясно, не понравилось. Он отложил венчание на полгода. Свадьбу послушно отложили, но жить продолжили вместе. Нонна сделалась долговременной невестой. Матери Фили и Нонны отнеслись тоже неоднозначно. Мать Фили Вероника помолчала, сказала: «Что ж, женись. Если сейчас не женишься, не женишься никогда». Мать Нонны спросила у Фили по телефону: хороший ли он человек? Когда трубка вновь оказалась у Нонны, спросила: а не восточный ли жених? Филя не говорил с каким-либо акцентом, однако его манера изъясняться показалась Таисье Федоровне столь странной,