Все обмахивались бумажными веерами, или свободными концами занавесей, или всем, что попалось под руку. У меня было такое впечатление, что мой костюм сшит из самого плотного флиса, а жесткий воротничок норовит задушить. Все то и дело поворачивали головы, устремляя взгляды на дверь в надежде, что процессия вот-вот появится.
Сидевшая возле меня Манон обмахивала свое раскрасневшееся лицо; она сообщила мне, что Пол не сможет прийти.
Вдруг запел хор, и все сразу же встали.
Заметно нервничающая невеста шла по проходу под руку с крестным, направляясь к трансепту, где ее ожидал Вардан.
Жена Мераяна, Элспет, связала руки Парзик и Вардана лентой, и церемония началась.
Наконец, когда жара стала уже невыносимой, а капли пота с носа священника катились градом, будто капала вода из не полностью закрытого крана, только что повенчанная пара вышла из церкви на солнечный свет.
Все гости последовали за ними.
– Брак – это воистину ад! – воскликнула Манон, выглядевшая так, будто ее только-только сняли с вертела.
Стоя перед гостями, Парзик подняла фату, поприветствовала мужа, а потом молодые отправились в обход по площади, сопровождаемые оркестром.
– Не правда ли, все выглядит великолепно? – спросила восхищенная Хетти.
Красочные навесы были натянуты среди лимонных деревьев, под ними расставили столы. Стулья были поставлены для молодоженов и важных гостей, остальные должны были сидеть на ковриках и подушках. Бабушка Ануш и еще несколько пожилых женщин заканчивали сервировать столы. Я заметил, как отец Грегори облизывался в предвкушении угощения. Я намеревался ускользнуть и пойти в больницу, но мой живот урчал, и я осознал, что проголодался.
Разносились манящие запахи еды, но никому не разрешалось притрагиваться к блюдам, пока Мераян не произнесет тост.
– За мою крестницу Парзик и ее мужа Вардана! – провозгласил он, подымая бокал. – Да встретите вы старость вдвоем!
Только когда я выпил, заметил жандармов на противоположной стороне площади. Это были не местные, не мои пациенты. В деревне располагался небольшой жандармский участок, из года в год там служили одни и те же люди, и мне стало любопытно, зачем здесь появилось такое количество новых жандармов?
Тут Мераян объявил начало пира, и все увидели кушанья: кебаб, плов, хумус, баба гануш[21], буреки[22]. Также были блюда из анчоусов, приготовленных всеми мыслимыми способами.
Манон принесла вымоченного в ракии голубя, а мои дети приготовили лимонные пирожные, которые всем очень понравились.
Такого обилия еды жители деревни не видели уже много лет, и после празднования многим придется голодать несколько недель. Это был вопрос престижа – принести на стол хотя бы что-то, из небольших порций разных продуктов получалось какое-нибудь блюдо.
После того как подали еду отцу Грегору и молодым, гости принялись угощаться, набивая желудок, насколько это возможно. Я привык есть один, но с энтузиазмом принялся за кушанья, временами