Кресло было неглубокое – её ногам, поджатым под себя, было в нем тесно. И стояло кресло боком к столу, так что Кире, чтобы взять или поставить на стол стакан, приходилось каждый раз в нем выворачиваться всем телом.
– Давай я разверну тебя к столу.
– Да оставь ты меня, бога ради, – возмутилась она, – дай послушать.
«С первой минуты как он встретился глазами с моей женой, я видел, что зверь, сидящий в них обоих, помимо всех условий положения и света, спросил: «Можно?» и ответил: «О да, очень».
– Кира, – робко позвал он, – ты прости, что я разбудил тебя вчера, когда пришел. Скажи, ты не сердишься?
– Не сержусь, – машинально ответила она.
– Значит, ты не спала?
Она медленно подняла голову и спросила:
– Что значит, не спала?
– Я разбудил тебя, – повторил Сивергин, не отпуская её взглядом.
– Я же сказала, что не сержусь.
Он допил чай, причмокнул.
– Вкусно. Где это ты выучилась?
Кира кивнула, что слышит, улыбаясь сама себе – сокровенно и радостно.
– Добрые люди научили. В доме отдыха, – добавила она уже безразличным голосом.
«А она действительно очень помолодела», – еще раз отметил он для себя. И никак не мог отделаться от впечатления, что видит её как бы впервые, будто они только вчера познакомились. Он мечтательно отстранился от всех привычных чувств и забот, их связывавших в течение десяти лет, и старался смотреть на неё чужими, как бы случайными глазами. И то, что он видел, ему очень нравилось.
– Кира, – невольно окликал он её и, смущенно улыбаясь, ничего не мог ей сказать.
В продолжение вечера, пока они слушали радиоспектакль, он смотрел на неё, не отрываясь, и всё представлял, что вот так – сидит он себе один, сидит, и вдруг видит: рядом с ним в кресле пьёт чай Кира. Разве это не чудо?
VI
Когда передача закончилась, Кира, словно очнувшись, сказала:
– Фу, какая гадость. Нельзя копаться в любви как в помойном ведре. Налей мне немного теплой воды.
– Кирюша, что ты собираешься делать?
– Хочу выпить таблетку. Бессонница, понимаешь?
– Нет. Кира, я тебе не позволю.
Он вытащил её из кресла, маленькую, почти девочку и, не отпуская, удерживал на руках. Она не сопротивлялась.
– Позволь, я только умоюсь, – вздохнула она. – Скажи, а горячая вода у вас бывает?
– Нет.
– А зачем же тогда в номере ванна?
– Это типовой проект. Здесь они считаются «люксами».
Андрей перестелил постель. Он ходил за Кирой как за тяжелобольной, готовый исполнить любое её желание, какую угодно прихоть, только бы не дать ей выпить эти треклятые таблетки.
– Только быстро и сразу спать. Я устала, мне всё еще нездоровится.
Кира легла в постель, шумно зевая в ожидании Андрея.
– Кира, –